В ловушке

Он огляделся по сторонам, прикидывая, куда мог деть коробку с почтовыми марками, когда убирал кабинет. Но не мог вспомнить. Его задел за живое упрек Роберта, такой агрессивный тон никогда не был ему свойствен. На лестнице раздались его шаги.

— Ну что там с марками? — Когда Роберт вошел в кабинет, Колумбус спрыгнул с софы и выбежал в коридор.

— Да вот ищу, — нетерпеливо ответил Йон и поскорей убрал на полку ящик с инструментами, чтобы Роберт опять не споткнулся.

— Тут уже все дочиста вылизано, — заметил Роберт, но все-таки стряхнул с софы воображаемую кошачью шерсть, уселся и положил ногу на ногу, после чего спокойно спросил: — Ну и как кормят в «Мамма Леоне»?

Йон тяжело вздохнул. Так. Все ясно. Теперь придется взвешивать каждое слово.

— Очень хорошо, — проговорил он и твердо посмотрел в глаза друга. — Только выбор вин мог быть и получше. Почему же ты не подошел к нашему столику?

— Не хотел мешать. Твоей условленной встрече. С коллегой. — Таким ироничным тоном он, вероятно, когда-то разговаривал с сотрудниками финансового ведомства. И уж точно с Барбарой в эпоху сооружения стены в квартире.

— Что ж, — сказал Йон, — я в любом случае хотел поговорить с тобой об этом.

— Значит, она была права. — Внезапно голос Роберта дрогнул, зазвучал медлительно и устало. — Шарлотта, я ее имею в виду. С ее подозрениями, что ты опять гуляешь налево. А я, идиот, уговаривал ее, что ей все только мерещится.

Йон подошел к окну. Над кронами деревьев, растущих в конце участка, на темнеющем небе протянулась бледно-желтая полоса. На верхушке ели сидела птица; она казалась игрушечной. Он вдруг вспомнил, что в тот вечер, после смерти Шарлотты, Роберт стоял на этом же самом месте, в такой же точно позе. Йон повернулся и сел на подоконник.

— Послушай, — сказал он. — И не перебивай меня, дай мне три минуты. Женщина, с которой ты меня видел… Шарлотта знала о ней.

— Дальше, — пробормотал Роберт. Его голова покоилась на спинке софы, глаза были закрыты.

— Мы решили развестись. Она дала согласие. Я хотел уехать, в тот самый день, когда Шарлотта… когда она упала.

— Дальше, — сказал Роберт, не открывая глаз. — У тебя еще две минуты.

— Это трагическое совпадение. Я имею в виду, что она погибла как раз тогда, когда я хотел уйти.

— Полторы, — сказал Роберт.

По спине Йона пробежал холодок.

— Прошу разговаривать со мной вежливо, — заявил он. — Мы тут не на боксерском ринге.

— Твоя честность немного запоздала. — Опять этот медленный тон. — Ведь я спрашивал тебя про твою новую коллегу, или нет? Не далее как пару дней назад. И что ты мне ответил?

— Признаюсь тебе, что я смалодушничал. Мне следовало сразу обо всем тебе рассказать. Но теперь ситуация чудовищно осложнилась, и в данный момент мы вынуждены прятаться, мы с Юлией. Тебе ведь это знакомо, не так ли? Тебе ведь тоже было что скрывать.

В комнате воцарилась тишина. Роберт открыл глаза и закинул руки за голову.

— Когда я увидел вас вчера, тебя и твою новую, тут до меня и дошло, — объявил он. — Ты убил Шарлотту.

Йон рванулся вперед, оттолкнувшись от подоконника.

— Ты сам не понимаешь, что говоришь! — Он подошел к полке и стал лихорадочно рыться в ней: возможно, он поставил туда коробку с марками.

— Но ведь все совпадает. Складывается ясная картина, — сказал Роберт. — Ты очередной раз втюрился, а она пронюхала об этом. Вы поцапались, она нализалась и стала на тебя бросаться. Ты врезал ей от души. Она свалилась вниз. Все понятно. — Он взмахнул в воздухе обеими руками, как папа римский, произносящий urbi et orbi.[11]

— Перестань, — гневно заявил Йон, — ты при этом не присутствовал. Нечего придумывать ерунду.

— Тут и присутствовать не обязательно, — ответил Роберт и вскочил с софы. — Я просто немножко поразмыслил. Сложил два плюс два. В каком-то смысле я даже могу тебя понять. — Он сделал пару шагов, оперся локтями о полку и ткнул указательным пальцем в грудь Йона. — Дело только в том, что я ее по-настоящему любил. Всегда. Даже когда она напивалась.

— Какое благородство, — фыркнул Йон. — Но ведь из нас двоих ты всегда был более правильным и лучшим. И как долго, собственно говоря, у вас это продолжалось? С каких пор? Часто вы этим занимались? Годы, десятилетия?

— Не уводи разговор в сторону.

— Кто сам грешен, тот не должен швырять в грешника камни. Ты наставлял мне рога с моей женой и хочешь теперь учить меня морали?

— Это произошло исключительно потому, что ты о ней не заботился. Потому что ты гонялся за другими бабами. Она искала у меня утешения, не более того.

Никогда за сорок пять лет их дружбы между ними не возникало серьезных разногласий, так, бывали всякие мелочи, которые тут же и забывались. Ничего подобного нынешней ситуации не случалось никогда.

— Утешения? — переспросил Йон. — Чем дальше, тем красивей. Значит, я должен тебя даже поблагодарить за это, да?

Коробка с почтовыми марками наконец нашлась. Прямо возле ящика с инструментами; она стояла между стопкой книг и коробкой с дискетами. Йон вытащил полоску марок за 55 центов. Ему никак не удавалось совладать с руками, унять в них дрожь.