В ловушке гарпий

Потом поясняет, что данный вид животных требует непрерывного ухода. Кормить их нужно через каждые три часа. Они дежурят с отцом по очереди. Все это сообщается так, чтобы стало понятно даже человеку, далекому от медицины.

— Доктор Манолов работал сам?

— Нет, здесь никто не смог бы справиться в одиночку. Ему помогала я, если вас это интересует.

— И сколько времени он оставался здесь… то есть, я хотел спросить, сколько времени требовалось на один опыт?

— Час—полтора. Иногда два, но не больше.

— Благодарю вас, — говорю я и поднимаюсь с кресла. — Это все. Вот только хотелось бы, если можно, взглянуть на лабораторный дневник.

— Прошу вас! — Линдгрен тоже встает. — Он там, у фру Виттинг.

Следует оценка, в ходе которой я разыгрываю старый вариант посещения “Скандии”, — роль не очень добросовестного инспектора, который относится к делу формально, не особенно интересуясь тем, что просматривает.

— Доктор Ленарт тоже приезжал вместе с Маноловым? — небрежно спрашиваю я, перелистывая страницы дневника.

— Не всегда, — отвечает Линдгрен. — Он работает в другой области.

— Но последняя серия его интересовала И, наверное, он часто сопровождал Манолова… если находил для этого время?

— Возможно, — не задумываясь отвечает она.

— У вас нет известий от доктора Ленарта? Он не давал о себе знать, после того как уехал в отпуск?

— Не вижу для этого причин, — достаточно сухо роняет фрекен Линдгрен.

Я замечаю, что фру Виттинг уже не столь безучастна к моим актерским этюдам.

— Вы тоже проводите здесь опыты, не так ли? — спрашиваю я ее как можно любезнее.

Я мог бы и не задавать этого вопроса, ибо все зафиксировано в лабораторном дневнике.

— Они вас интересуют, господин инспектор? — улыбается Виттинг.

— О, нет! — быстро отступаю я. — Лишь постольку, поскольку они могли совпадать с опытами доктора Манолова… по времени.

Улыбка не сходит с лица Виттинг.

— Профессиональное заболевание, — говорит она.

— Простите?

— Подозрительность. У всех полицейских, — добавляет Виттинг. — И что же вы подозреваете?

Она отплатила мне за этюд с протоколами опытов. Теперь моя очередь улыбаться, что я и делаю из последних сил. Мне очень хочется прямо ответить на ее вопрос, но вместо этого, разумеется, я говорю совсем другое:

— Случайность, фру Виттинг. Любой несчастный случай — совпадение случайностей!

Наш разговор грозит перейти в область абстрактных рассуждений. Замечаю, что фрекет Линдгрен украдкой посматривает на часы. Поэтому быстро перелистываю еще несколько страниц, исписанных почерком Манолова и, как мне кажется, Ленарта. Кладу дневник на стол и поворачиваюсь к Виттинг.

— Если желаете, я мог бы вас подвезти.

Она благодарит и отклоняет мое предложение: сюда она приехала на собственном автомобиле.

Мы выходим. Внизу фрекен Линдгрен прячет мои одеяния в шкаф и провожает меня до двери. Взгляд ее внимателен. Как мне кажется, в нем читается немой вопрос, который так и остается не заданным.

…………………………………

Из-за тумана я опаздываю. Мне казалось, что до Кронсхавена я доеду быстро, но дорога отняла более получаса. Уже перевалило за одиннадцать, и вряд ли в это время мне удастся застать Ханке в комиссариате. Да и Кольмар, вероятно, занимается перевозкой разбитой машины Манолова.

Мое предположение насчет Ханке подтверждается — его кабинет заперт. Но Кольмар у себя. Как и полагается по чину, ему отведена довольно тесная клетушка. Перед ним на столе стопки розовых и желтых листков. Судя по всему, работа над справками, которые он должен был подготовить, еще не завершена.

Мы здороваемся, я опускаюсь на стул для посетителей, и Кольмар начинает докладывать.

Он собрал квитанции билетов на паром и карточки регистрации приезжих в Юргордене. Теперь он проверял имена.

И еще. Комиссар Ханке спешно отправился в порт. Ночью был убит владелец одной из моторных яхт, и комиссар велел передать эту новость мне вместе со сведениями о совершенных в последние дни тяжелых преступлениях. С этими словами. Кольмар протягивает мне густо исписанный лист бумаги.

Владелец яхты?

Я беру лист, но даже не пытаюсь читать. Брюге и его расследования, лабиринт заливов вдоль шоссе — все это всплывает в сознании и вытесняет остальное. Как будто чья-то рука смахнула со стола мозаику фактов, которые я так старательно собирал до сегодняшнего дня. Одновременно мною овладевает чувство, будто я упустил что-то очень важное, и, пока занимался пустяками, рядом разыгрывались события, непосредственно связанные с убийством Манолова.

— Имя владельца яхты?

Оно ничего мне не говорит. Некто Пер Матуссон, относившийся к тому типу подозрительных лиц, которых полиция постоянно держит под наблюдением, поскольку они часто бывают замешаны в разных темных делишках, но против них как правило никогда не удается собрать серьезных улик. Яхта курсировала по заливу, но иногда заходила и в Гамбург. Не раз подвергалась проверкам, но безрезультатно. Пер Матуссон всегда выходил сухим из воды.

— Хотелось бы как можно скорее взглянуть на убитого. Вы не могли бы сопроводить меня в порт?