Въ лто семь тысячъ сто четырнадцатое… (СИ)

[4] Раскат, он же барбет — каменная или земляная насыпь-площадка для установки пушек. Под раскатом у Никольских ворот московского Кремля находился один из кабаков, в тот исторический период отданных на откуп боярам и дворянам московским (вне столицы в качестве откупщиков часто выступали и «коллективные феодалы» — монастыри. Заведовали кабаками наёмные «управляющие»-целовальники. Несмотря на отсутствие на Руси производства собственно водки (её ввёз из Польши только Пётр I, он же законодательно указал её употреблять в армии, флоте и на производственных предприятиях с целью пополнения казны, точнее выплаты процентов английским кредиторам), даже пивом, вином и полугаром зачастую умудрялись упиваться буквально донага (запрещалось принимать у пьяниц только нательные крестики)

[5] Увы, в Москве чай появился двенадцатью годами позднее и исключительно в Кремле: это был подарок китайского богдыхана царю Михаилу Романову

[6] Собственно, бомбарду «Царь» туда изначально для того и затащили, чтобы она внушала почтение всяческим иноземным посольствами и купцам (по совместительству традиционно — шпионам). На самом деле (как выяснилось при реставрации орудия в 1980 году) стрелять «Царь» не мог по чисто техническим причинам: внутри канала ствола имеются наплывы и неровности — брак при литье и запальное отверстие не просверлено, а следовательно и выстрел произвести невозможно. Но со стороны — смотрится!

[7] На самом деле, по прямой между Орлом и Москвой около 350 вёрст. Но во-первых, стрелец Трифон их специально не считал, а во-вторых, на Руси сроду прямиком дорогу не прокладывали. По крайней мере до Николая I ;-)))

[8] Напомню: Воинов в то время — не фамилия — хотя Ртищев воспринимает именно так, — а отчество: сын человека по имени Воин. Помимо христианских у большинства русских людей в то время имелись и народные («языческие») имена. Поскольку при нехватке церквей и священников в сельской местности были нередки факты, что детей не могли окрестить сразу (период «некрещённости», если верить церковникам, мог длиться от нескольких дней до — это уже крайняя редкость — одного года), первым и основным, как правило, у простонародья было именно народное имя, официальное же порой использовалось только при собственно крещении, исповеди, венчании соборовании и похоронах. Не повсеместно, но и нередко. Уже позднее отчества от этих имён превратились в фамилии.

10

* * *

Дмитрий

Вот вы меня, может, спросите, что это за Стёпка такой, что умудрился какую-то услугу оказать? Да вроде как пацан обыкновенный, как в советское время пионеры были. Ну, помните, небось, стих Твардовского о таком?

«Что ж, бой не ждёт.

"Влезай сюда, дружище..."

И вот мы катим к месту вчетвером,

Стоит парнишка, мимо пули свищут, -

И только рубашонка пузырём.

Подъехали. "Вот здесь!" И с разворота

Заходим в тыл и полный газ даём,

И эту пушку заодно с расчётом

Мы вмяли в рыхлый жирный чернозём»

Вот так и у нас примерно вышло, только вот ни танка, ни танкистов, понятное дело, в нашем отряде, готовившемся штурмовать Кремль, понятное дело, не было. Была Красная площадь, рядом с Лобным местом, не ограждённым пока что каменным заборчиком. Поблизости же скособочено ютилась караульная изба для личного состава. Да и вообще «главная площадь России» выглядела сильно непривычно… Из знакомых каждому нашему современнику-соотечественнику зрительных образов в глаза бросался только Троицкий собор с пристроенной церковью Василия Блаженного, впрочем, не радующий глаз разноцветьем куполов: все его «луковички» были покрыты посеревшей от дождей деревянной чешуёй. Поверх кремлёвской стены виднелась сплошная тесовая крыша, опирающаяся на «ласточкины хвостики» крепостных зубцов. Такой же деревянный шатёр с позеленевшей фигуркой двуглавого орла на шпиле венчал вытянутый параллелепипед вдвое укороченной Спасской башни. Впрочем, как я уже знал, пока что башня именуется Фроловской. Непривычно смотрелись над её воротами белокаменные рельефы каких-то святых воинов с мечами и копьями: в двадцатом веке их уже точно там не было. Чуть ниже, на месте иконы, выделялась фреска с изображением Христа. Всё остальное было иным, ни разу мною не виданным. На месте Мавзолея Ленина, для посещения которого, помню, пришлось отстоять довольно немаленькую очередь, находился деревянный мост, переброшенный через крепостной ров. Некогда он, похоже, был устроен как подъёмный, но то ли механизмы за долгие годы повредились, то ли воротные сторожа разучились ими пользоваться, но мостовое полотно буквально заросло землёй… А что вы хотели? Привычной брусчатки на Красной площади пока что нет, так что в сырую погоду грязь тут небось стоит если не по колено, так по щиколотку: вот и натаскали ногами… Примерно половину и без того небольшой площади занимали деревянные лавки и рундуки Торга. Не удивительно, что тут периодически случались возгорания, за что это место надолго получило прозвание Пожар.