В лучах прожекторов

Бойцы расчета направили отражатель прожектора на юго-западную часть неба. Бело-голубой сноп света взметнулся ввысь и попал в цель. Слева и справа взмыли лучи соседних прожекторов, в перекрестии стал отчетливо виден белый силуэт самолета. По нему открыли огонь зенитки. Ослепленный, он заметался из стороны в сторону, но никак не мог выйти из лучей. Тогда фашист спикировал на ближайший прожектор, особенно мешавший ему, и дал пулеметную очередь.

– Спокойно! Держать самолет в луче! – произнес Левин.

Вторая пулеметная очередь прошла над головами отважного расчета. Свободным от управления прожектором бойцам Левин командует:

– По самолету из винтовок – огонь!

Бойцы стреляют в бомбардировщик. Где-то рядом строчит зенитный пулемет. Фашист вновь взмыл вверх, но после очередного залпа зениток, накренившись, стремительно заскользил вниз.

Прожектористы освещали самолеты врага не только для артиллеристов, но и для того, чтобы не дать ослепленным фашистским летчикам найти намеченные объекты и прицелиться по ним. Поэтому часть своих самолетов противник выделил на подавление прожекторных установок.

Когда расчеты взвода сержанта Левина снова поймали и стали неотступно освещать один из самолетов, прорвавшихся к заводу, другие, перейдя на бреющий полет, начали обстреливать бойцов. Они засыпали позиции взвода зажигательными бомбами. Но бойцы ни на секунду не прекращали своей работы. Успевали и врага освещать, и зажигалки тушить.

– Так,– приговаривал Левин, корректируя наводку прожектора.– Попал в луч, значит, тебе конец…

Если по освещенному самолету противника сосредоточенно бьют и пулеметы с крыш домов, и малокалиберные зенитки, и дальнобойные батареи, лучи прожекторов для фашистского самолета – это лучи смерти.

Восемь самолетов противника выловил и осветил взвод сержанта Левина в первом налете фашистской авиации на Москву.

33

Шла третья волна вражеских бомбардировщиков. Они появились в первом часу ночи с рубежа Верея, Высокиничи мелкими группами и поодиночке.

– Самолеты противника приближаются к пятому СПП. Искатели начинают поиск,– доложил Волкову дежурный связист.

И следом новый доклад:

– Самолеты противника подошли к переднему краю шестого СПП. Производят поиск.

Волков с Мамоновым переглянулись. Они без слов понимали, что будет жарко. По всему небосводу в южном и юго-западном секторах прожекторы рассекали небо. К поиску станций-искателей подключались и некоторые станции-сопроводители, ориентируясь по перекрестиям их лучей. В световых полях полка одновременно действовало более пятидесяти прожекторов. С каждой минутой их становилось все больше. От яркого света слепило глаза.

Над шестым световым полем тоже двигалось множество серебристо-голубых лучей. Они качались, скрещивались в вышине. Поиск производили станции-искатели третьей роты старшего лейтенанта Поликарпова и второй роты лейтенанта Гудкова.

Гитлеровские летчики, видимо, думали о том, чтобы приковать внимание прожектористов к первому самолету, а в это время остальные бомбардировщики незамеченными прорвутся к Москве. Он не делал попытки скрыться в облаках и демонстративно летел на высоте более четырех тысяч метров, тогда как в первом эшелоне самолеты противника не поднимались выше двух тысяч.

Первыми обнаружили его станции-искатели 306-й позиции сержанта Гаврилова и 305-й сержанта Пасохина, располагавшиеся около Малоярославецкого шоссе южнее местечка Кресты. Фашистский летчик не менял курса. Его сопровождали сначала прожекторы шестого поля, затем пятого.

Волков заволновался.

– Товарищ Дренов, каким курсом идет самолет?

– Курсом триста шестьдесят. Идет в пятое поле.

– Товарищ Березняк, приняли самолет из шестого поля?

– Так точно. Сопровождает четвертая рота.

– А сколько всего самолетов поймано и сопровождается? – спросил Волков командира пятого СПП.

– Сейчас один.

– Истребители в поле есть?

– В поле нет, а в северо-западном направлении слышен их гул.

– Товарищ Белов,– приказал Волков дежурному по НП,– скомандуйте стрелу на курс сто тридцать пять. Эх, «ястребков» бы побольше!– нахмурил брови Волков. После чего с озабоченным видом обратился к Зорькину:-Александр Иванович, доложи обстановку майору Сарбунову и запроси истребителей через КП корпуса.

А неатакованный бомбардировщик противника приближался к Москве… В небе столицы тоже работали прожекторы, их лучи двигались в разных направлениях, то скрещиваясь, то расходясь. На разных высотах появились огненные шары – разрывы зенитных снарядов. Зенитчики повели интенсивный заградительный огонь.

– Не дадут ему пройти,– сказал Мамонов, успокаивая не то Волкова, не то себя.

Оба пристально следили за фашистским самолетом.

– Смотрите, смотрите, Иван Ефремович! От самолета что-то отделилось, спускается на парашюте!

– Вижу… Что бы это могло быть?

– Да это же корзина,– догадался Волков.– Большая плетеная корзина!

– Тьфу ты!– В сердцах сплюнул Мамонов.– А я-то в толк взять не мог, что за новый вид военной техники…

Волков поспешил передать: