В лучах прожекторов

Потом комбат рассказал про вражеские самолеты-разведчики. Они прилетали вчера прямо среди бела дня, три сразу. Чтобы не демаскировать себя, огонь по ним не открывали. А пока он, Цыганенко, звонил летчикам, самолетов уже и след простыл.

– Да, обстановка осложняется,– задумчиво проговорил старший политрук.– Теперь жди налетов. Как, готовы к ним?

– Готовы, Иван Евгеньевич. Только вот не знаю, что с моими людьми делать… Заладили: на фронт да на фронт. Вчера трое просились, сегодня уже два рапорта получил…

– Вот об этом сейчас и поговорим.

На поляне уже собрались бойцы. Мамонов прочитал последние сообщения Совинформбюро. И спросил:

– Вопросы есть?

Поднялся связист КП батальона Моргунов.

– Разрешите?

– Пожалуйста.

Взвод Моргунова укреплял линии связи. Приходилось бывать в разных деревнях. Везде колхозники забрасывали бойцов вопросами о положении на фронте. И при этом так смотрели на них, молодых и здоровых, что тем не по себе становилось.

– Глядят на меня и думают, чего ж, мол, ты, друг сердечный, в тылу околачиваешься, когда надо тебе на передовой с немцами драться,– так закончил выступление Моргунов и ссутулил могучие плечи, словно стыдился своего крупного, пышущего здоровьем тела.

– На передовую, значит, хочешь? – прищурился старший политрук.

– А можно? – с надеждой распрямился Моргунов.

– А сам-то как считаешь? Ну давайте все уйдем на фронт, а кто Москву от вражеских самолетов защищать будет? Вот вчера их разведчики прилетали, не сегодня-завтра с бомбами заявятся. Кто же нашу столицу спасет от них, даст им отпор? Что же ты молчишь?

Обращаясь к сконфуженному Моргунову, старший политрук, по сути дела, вопросы свои задавал всем бойцам. И они потупились. А он говорил о том, что их части придется отражать основной удар фашистской авиации. 14-й прожекторный полк пока только организуется. Большинство бойцов там призваны из запаса, им еще нужно учиться да учиться.

– Вы отдаете себе отчет в том, что значит послать на передовую, в ту же пехоту, специалистов, которых мы тут упорно и долго готовили? – голос Мамонова зазвенел металлом.– Пока будем готовить других, самолеты врага прорвутся к Москве. Можем мы допустить это, товарищ Моргунов?

– Нет,– твердо сказал Моргунов.– И не сомневайтесь, товарищ старший политрук, не допустим.

– Вот это речь уже не мальчика, но мужа,– с удовольствием процитировал повеселевший старший политрук.– Ведь у нас здесь с вами тоже фронт…

24

Затяжные дожди отмыли до блеска листву деревьев, и теперь она сверкала под солнцем как отлакированная. Буйно зеленели кусты. Зрела в садах, наливалась соком смородина. Яблони стояли сплошь усыпанные еще маленькими, совсем зелеными плодами. Зато вишня уже закраснелась.

Лето было в разгаре, но дни уже убывали. Ночи медленно и верно отбирали у суток минуту за минутой. К концу двадцать девятого дня войны светлое время уменьшилось почти на один час. А это имело большое значение…

Гитлеровское командование никак не решалось начать налеты на Москву. Слишком коротка была ночь, чтобы долететь до нее с аэродромов базирования и вернуться обратно. Днем же немцы этого делать не осмеливались. Они боялись истребителей и зенитной артиллерии, прикрывавших столицу. Воздушная разведка, проведенная ими в первых числах июля, и неудачные попытки налетов на подмосковные объекты днем, очевидно, показали командованию гитлеровского люфтваффе, что на подступах к Москве создана мощная глубоко эшелонированная противовоздушная оборона. Да и прифронтовые истребительные части Красной Армии при раннем наступлении рассвета успели бы нанести ощутимые потери посланным на Москву авиационным эскадрам на их обратном пути.

И только теперь, во второй половине июля, когда день укоротился, а наземным частям группы армий «Центр» удалось прорваться довольно далеко в глубь советской территории, гитлеровцы посчитали возможным начать ночные налеты на Москву.

Советское командование предпринимало все меры, чтобы не дать врагу осуществить его планы.

21 июля была проведена командно-штабная игра. Руководили ею Председатель ГКО и начальник Генерального штаба Красной Армии.

В течение двух часов на разработанных штабами Московской зоны ПВО и ВВС «налетах противника» проверялась готовность командования 1-го корпуса ПВО и 6-го истребительного корпуса к отражению налетов авиации противника на Москву.

К оборонительному сражению готовились и многочисленные части противовоздушной обороны столицы, тысячи ее командиров и десятки тысяч бойцов. Готовились на земле к боям в небе.

Подмосковное небо. До войны от него ждали то ясного солнца, то доброго дождика. Оно радовало ликующей голубизной, медленно плывущими облаками, ночными звездами. Война сделала небо иным – грозным, несущим смерть.