В лучах прожекторов

– Здравствуйте, Иван Ефремович. Это хорошо, что вы вернулись в корпус,– глуховатым голосом проговорил генерал, приветствуя майора Волкова.– Садитесь.– И опустился в свое кресло.

Волков сел. Наступило молчание. Крупные, тяжелые руки комкора лежали на развернутой на столе карте, голова ушла в плечи. Он молча смотрел на Волкова, прикидывал, что необходимо сделать в первую очередь. Наконец обратился к Гиршовичу:

– Нужно отдать приказ по корпусу о назначении Ивана Ефремовича, а с приказом наркома ознакомить полковника Аиорсва.– Комкор перевел взгляд на карту, сложил ее и передал Гиршовичу со словами:– Это доделаете с новым командиром.

Он не стал говорить Волкову о том, что соединения и части ПВО должны постоянно находиться в высокой степени готовности, что 1-й прожекторный полк призван оборонять Москву, обеспечивая боевые действия истребительной авиации. Волков и сам знал, что предстоит большая, кропотливая работа.

– Мы крепко надеемся на вас,– напутствовал его

Тихонов.

– Товарищ генерал, я приложу все знания и силы для выполнения возложенной на меня задачи,– заверил майор Волков.

– Добро. Больше задерживать не стану. Пройдите сейчас к Гритчину, он хотел с вами переговорить. А от него прямо в полк.

Спустившись по небольшой лестнице и пройдя немного по коридору, Волков открыл массивную дверь кабинета начальника политотдела корпуса полкового комиссара Гритчина.

– Разрешите, товарищ полковой комиссар?

– Да, да. Заходите. Волков представился.

– Хорошо, хорошо,– прервал его рапорт Гритчин,– я знаю о вашем назначении. Здравствуйте.

Пригласив Волкова сесть, Гритчин посмотрел на часы, позвонил в отдел, вызвал одного из своих сотрудников.

– Сейчас передам срочный материал в машбюро, и мы потолкуем.

Кабинет Гритчина был значительно меньше, чем у комкора. Солидный стол с картой, планами и списком телефонов под стеклом, диван, обтянутый темно-коричневым дерматином, книжный шкаф и квадратная тумба с телефонами придавали кабинету деловой уют. Сам Гритчин, высокий, в тщательно отутюженной гимнастерке, выглядел подтянуто и молодо.

– Садитесь, Иван Ефремович,– как-то по-домашнему повторил Гритчин продолжавшему стоять Волкову.– Быстро вы побеседовали с комкором, я предполагал, что беседа будет более продолжительной.

Волков хотел сказать, что беседы, собственно, и не было, просто ему, как бывшему работнику штаба корпуса, дали для начала некоторые указания. Но промолчал. Пока полковой комиссар с едва заметной улыбкой рассматривал его, Иван Ефремович тоже приглядывался к Гритчину.

Начальником политотдела корпуса полковой комиссар Николай Федорович Гритчин стал еще в конце 1939 года, когда по решению Центрального Комитета партии в армию была направлена большая группа партийных работников для укрепления армейских полит-органов. До этого он был секретарем Фрунзенского райкома партии Москвы. При назначении на должность ему сразу было присвоено звание полкового комиссара. За короткий срок Гритчин сумел разобраться в специфике работы политорганов частей корпуса. Вот и все, что было известно о нем Волкову. Не много, но и не мало.

– Ну как настроение, Иван Ефремович?

– Спасибо, товарищ полковой комиссар. Настроение хорошее. Но, откровенно говоря, я еще не успел освоиться со своим новым положением.

– Ничего, освоитесь. Прямо скажу, нелегко вам будет поначалу. Но вы не робейте.

Гритчин ясно давал понять, что период вхождения в должность следует сократить насколько возможно и скорее приниматься за дела. Войны, видно, не избежать. А если она начнется, то прожектористы первое время будут сидеть на своих «точках» далеко от линии фронта и лишь читать в газетах о сражениях с врагом. Не исключено, что у них появится чувство ложного стыда, дескать, как это мы, здоровые мужчины, отсиживаемся в тылу в трудное для страны время? Такие настроения опасны. Командиры и политработники должны будут прилагать все усилия, чтобы разъяснять подчиненным необходимость их службы в тылу. Кроме того, так как зенитные прожекторные части займут позиции вокруг Москвы, надо заранее подготовить командиров и политработников подразделений, особенно начальников станций, так, чтобы они почувствовали ответственность за неприкосновенность того района, который им поручат охранять. Круглые сутки, в любую погоду «точка» должна охранять свой сектор: днем – глазами наблюдателя, ночью – рупорами звукоулавливателя и прожекторным лучом.

Этими соображениями Гритчин поделился с Волковым.

– Понимаете всю сложность нашей с вами задачи, Иван Ефремович?

– Понимаю.

– На командиров подразделений и начальников ваших станций лягут и другие заботы. Придется размещать людей, обеспечивать им жилье, питание, выполнять строительные работы на позициях, обучать и воспитывать подчиненных. Вот почему, Иван Ефремович, мне очень хотелось бы обратить ваше внимание на постоянную работу с подчиненными. Постоянную,– подчеркнул он.– Конечно, вам помогут. Вы будете опираться на партийные и комсомольские организации полка.

Полковой комиссар встал, медленно прошелся по кабинету, потом произнес: