В лучах заката

– Погоди… – начал Лиам, даже не пытаясь скрыть ухмылку. Я положила руку ему на плечо, опасаясь, что переполненный ликованием, он начнет скакать по коридору. – Так вы?..

Толстяк наконец опустил куртку. И, глубоко вдохнув, кивнул.

– «Надо же, – подумала я, удивленная тем, что совершенно не удивлена. – Надо же, надо же, надо же…»

– Ничего себе… Я хочу сказать, ничего себе. Кажется, у меня сейчас мозг взорвется, – протянул Лиам, схватившись за голову. – Я так горжусь тобой, Толстячок, но это так неожиданно… но я действительно горжусь… И кажется, от этой новости мне стоит прилечь.

– Как долго это продолжается? – спросила я. – Вы уже… вы не…

Один обиженный взгляд сказал мне все, что нужно было знать. Делали. Были. Лиам, осознав это, слегка поперхнулся.

– Что? – В голосе Толстяка прозвучал вызов. – Это… это совершенно нормальная человеческая реакция на… на факторы стресса. И когда зима, понимаете ли, и когда спишь в машине или в палатке, может быть очень холодно… На самом деле, знаете что? Это совершенно не ваше дело.

– Наше, если ты ведешь себя глупо, – предупредил Лиам.

– Простите, но я узнал о том, как предохраняться, еще когда мне было…

– Я не об этом, – быстро перебил его Лиам, поднимая руки. – Совершенно не об этом, но, кхм, рад за тебя.

Я присела на корточки перед Толстяком и положила руку ему на предплечье.

– Я думаю, он пытается сказать, что, если у вас ничего не выйдет или кто-то из вас пострадает, справиться с этим будет непросто.

– А, ты имеешь в виду, если Руби сотрет мою память, и мне придется хранить этот маленький список фактов о том, кто я такой, на случай, если она сделает это снова.

Слова повисли в воздухе, я сразу почувствовала, что Толстяк уже хотел бы забрать их назад, чтобы они никогда не прозвучали. Одно это ослабило боль от этого укола.

– Эй… – предупреждающе начал Лиам.

– Нет, все что он сказал, правильно, – остановила его я. – Я знаю, что ты можешь с этим справиться. – Я снова посмотрела на Толстяка. – Но Ви… ну, люди, которые попадались ей на пути, использовали ее, а потом выкинули. Ты будешь бережно относиться к ее сердцу, верно?

– В этих отношениях сердца не участвуют, – в качестве успокоения заверил меня Толстяк, хотя на самом деле это ни капли не успокаивало и тем более не звучало убедительно. – Это просто… способ справиться со стрессом.

– Хорошо, – кивнула я.

– И ей не нужен кто-то, кто стал бы ее защищать или сражаться за нее, верно? – добавил он, снова глядя куда-то в сторону. Парень уже немного успокоился. – Ох, она точно убьет меня за то, что я это разболтал. Мы не встречались уже целую неделю… Вы никому не скажете, правда?

– Вайда из тех людей, кто плюет на чужое мнение с высокой колокольни, – возразил Лиам. – Качество, которое я в ней в высшей степени уважаю.

– Ты хочешь сказать, что она попросила тебя держать это в секрете, потому что стесняется? – спросила я. – Стесняется быть с тобой?

– Она не сказала этого прямо, но это очевидно, не так ли?

– Может, она просто хочет, чтобы это оставалось между вами, потому что это новые ощущения и для нее тоже, – объяснила я. – Или потому, что это, правда, только ваше дело, а не чье-либо еще. И даже не наше.

– Ты – отличный выбор, приятель, – закончил Лиам. – Дело не в тебе. И, как бы там ни было, она не будет настолько сильно беситься. Знаем только мы двое, и мы никому не скажем. Разве что, может, изложим Сузуми детскую версию. Но послушай, поверь в себя хоть ненадолго. Конечно, в тебе есть то, что ей нравится, если она так на тебя вешается.

– Лиам Майкл Стюарт, мастер слова и поэт, – покачал головой Толстяк, тяжело поднимаясь с пола. Потом он вдруг замолчал, нервно сжав руки, явно задумавшись о том, что сказали ему мы оба. По его лицу пробежала тень, и это заставило меня гадать, о чем он подумал сейчас или что вспомнил. В конце концов он вздохнул. – Я не… я хочу сказать, я не питаю иллюзий насчет того, насколько все это серьезно. Я знаю, кто я и кто она, и это все равно что сравнивать яблоко с луковицей. Ладно. Мы друг друга поняли.

Лиам ободряюще сжал его плечо.

– И спокойной ночи, – сказал Толстяк. – Не засиживайтесь допоздна. Вы с Коулом уходите завтра утром, не забывайте.

Лиам подождал, пока Толстяк не свернет за угол, и только потом повернулся ко мне с широкой улыбкой.

– Хочешь, пойдем расставим немного полок?

Я протянула ему руку и повела обратно к нужной двери. Я была переполнена этим чувством почти что до боли – сердце источало благодарность и ощущение, которое можно было назвать чистым, незамутненным счастьем. Я бы хотела остаться в этом переживании навсегда.

Я приняла это решение, и может быть, даже единственное в своей жизни, не под давлением, из страха или из отчаяния. Это было то, чего я хотела. Быть как можно ближе, чтобы ничто не разделяло нас. Я хотела показать Лиаму то, для чего все слова казались слишком неуклюжими, слишком неловкими, чтобы это объяснить по-настоящему.