В львиной шкуре 5

Дон Игнат, конечно, был предупреждён о визите княгини и ждал её, однако, свои дела тоже не забрасывал. С самого утра к нему приехал человек, которого прислал Захар Гребень. Этого гостя посол ждал давно, поэтому принял его незамедлительно. Правда, принял в самой простой комнате, обставленной без всяких изысков. В своём личном кабинете, где хранились документы, посол принимал исключительно сотрудников посольства. А для прочих гостей и комнаты были разные. Всё зависело от обстоятельств. Кому-то требовалось пустить пыль в глаза, кому-то оказать уважение, а с кем-то просто провести деловую встречу, не отвлекая собеседника на глупую мишуру. Сейчас был как раз такой случай.

— А где дон Денис Хоботов? — сразу насторожился посланник, когда Лемезов представился.

— По семейным обстоятельствам он был вынужден оставить Москву и вернуться в Южную империю, — дон Игнат не собирался рассказывать, как и почему происходит смена послов и отчего это зависит. — Теперь я за него.

— Что за семейные обстоятельства? — продолжал допытываться мужчина, пристально глядя на собеседника.

— Я точно не знаю. Возможно, умер кто-то из его родственников и дону Денису необходимо на правах наследника принять оставленное ему хозяйство.

— Большое хозяйство?

— Не могу сказать, не знаю. Но можешь не переживать. Уезжая, он посвятил меня во все дела. И даже оставил бумагу, в которой подтверждается, что мне можно доверять, как ему.

— Покажи бумагу, — тут же потребовал посланник, не испытывая перед Игнатом какого-либо пиетета. Сразу было видно, что мужчина из бывалых и не раз смотрел смерти в глаза. Воин, одним словом.

— Вот… — посол открыл папку и достал оттуда лист, исписанный ровным аккуратным почерком. В том месте, где стояли число и подпись, синела чёткая печать. Спорить с посланником он не собирался, как и демонстрировать свой высокий статус. Не та ситуация. Здесь требовалось добиться расположения и завоевать доверие.

— Всё верно, — кивнул мужчина, правда, бумагу он не читал, а только внимательно рассмотрел печать, из чего дон Игнат сделал вывод: «Посланник грамоту не разумеет».

— Прости, уважаемый, но мне не сказали, как твоё имя, — посол решил перейти к более доверительным отношениям.

— Макаром меня кличут. Прозвище Нос. А не сказали тебе потому, что я не называл своего имени.

— Понятно, — кивнул дон Игнат и задумался.

— О чём молчишь, дон Игнат? — спросил Макар, так как, по его мнению, молчание собеседника затянулось.

— Да вот, не знаю, как быть?

— В каком смысле? — снова насторожился посланник.

— Я уверен, что ты привёз мне очень ценные сведения, поэтому и принял тебя сразу. Только вот какая беда, в скором времени ко мне в гости должна приехать Великая княгиня Рязанская, сестра Московского Государя. Встретить надо княгиню с почётом, да и тебя не хочется оскорблять пренебрежением. Как считаешь, наш с тобой разговор может подождать?

— Ах, вот ты о чём! — широко улыбнулся Макар. — Конечно, ради Великой княгини разговор может и подождать. Не обижусь.

— Вот и прекрасно! — улыбнулся в ответ дон Игнат. — Ты, наверное, устал с дороги, поистрепался, проголодался?

— Есть немного, — не стал жеманничать гость, тем более он и вправду выглядел не лучшим образом: исхудалое лицо, прячущееся под косматой, сальной бородой, потёртая, грязноватая одежда, от которой исходил стойкий запах пота и дыма…

— Тогда я дам приказ, и мои люди организуют для тебя хорошую баньку. Попарят, помоют, после вкусно накормят, да и вещички твои почистят. Ты не против?

— Нет, конечно. Я всегда рад доброй баньке и хорошему обеду!

— Вот и договорились. Сейчас мой человек проводит тебя в комнату, в которой ты временно поживёшь. Я же, как освобожусь, сразу пошлю за тобой.

— Хорошо, — согласился Макар и ушёл со слугой, которого вызвал дон Игнат.

Не прошло и двух минут после ухода гостя, как в дверь комнаты постучались. Лемезов уже собирался покинуть помещение, поэтому открыл дверь сам, но увидев, кто пришёл, коротко бросил:

— Зайди, — после чего велел стоящему возле двери охраннику никого в комнату не пускать. — Какие новости? — негромко спросил он у вошедшего, когда они отошли от двери вглубь помещения.

— Московский Государь собирает полки. Пойдёт на Тверь войной. Об этом кричат чуть ли не на каждом углу, — ответил гость, служащий сотрудником для особых поручений, которого не один год готовили для выполнения особо специфических заданий.

— Иван Васильевич сам поведёт полки?

— Да. А вот Даниилу Холмскому велено идти к Нижнему Новгороду.

— Об этом тоже кричат на каждом углу?

— Нет, про это молчат. Я случайно узнал.

— Понятно. А есть какие-нибудь вести из Твери?

— Есть. Говорят Тверь в панике. Понатворили делов, а теперь не знают, что делать. Многие бояре бегут в свои вотчины, чтобы там отсидеться. Типа, они не при делах. Скорее всего, Михаил Тверской тоже даст дёру.

— И куда?

— Может в Литву, может в Польшу. Короче, где примут.

— А как же он допустил, что его люди начали москвичей мордовать да грабить, ведь было всё спокойно?

— Да, было спокойно. Непонятки и подозрительные шевеления начались летом.