В магической тени (СИ)

   Гоэта стремительно отпрянула в сторону, пытаясь покинуть границы подвластные огненному недвижному мареву. Открыла глаза, лихорадочно огляделась, кожей ощущая опасность. Вроде, Яшмовая улица всё та же. Вон припозднившаяся парочка целуется на крыльце, вон возница недоверчиво рассматривает совершающую странные телодвижения гоэту. Наверное, принял её за припадочную. Только что-то не так. Совсем не так.

   Частички! Они оседают на кожу, оставляя мимолётные икринки, будто снежинки, очень нежные, мягкие, приглушённые, и вызывают... От них клонит в сон! Это что-то усыпляет, вызывает оцепенение, даря такое сладостное ощущение внутри.

   Бежать, бежать без оглядки!

   Эллина решительно двинулась в сторону экипажа, отчаянно борясь с желанием остановиться, замереть, поддаться.

   Внезапно всё кончилось.

   Концентрация частичек стремительно уменьшалась, структура их разрушалась.

   Оранжевое марево потухло, не оставив и следа. С такой скоростью не испаряется даже аура покойника. Была - и тут же исчезла.

   Где-то рядом протяжно завыла собака. Совсем, как в том лесу, в Рамите, в котором она обнаружила Ханну.

   Пока гоэта разбиралась со своими ощущениями, экипаж успели перехватить: на нём уехал молодой человек, тот самый, который целовал девушку. Другой повозки не было видно, и Эллина пожалела, что отговорила Гланера проводить её до дома.

   Впрочем, места знакомые, кинжал под рукой. Если держаться освещённых улиц, присматриваться к сгущающимся теням, ничего не случится.

   Двадцать минут... Его поторопиться, она и в четверть часа уложится.

   Заверив себя, что ей всё привиделось, и ничего дурного не произойдёт, Эллина смело свернула на перпендикулярную улицу, которая должна была вывести к Тополиному проезду, а от него до родной Тенистой улицы рукой подать. И чуть обо что-то не споткнулась.

   Затеплив магический светляк, гоэта наклонилась, чтобы рассмотреть препятствие, и тут же в волнении погасила лишний источник света. Хорошо, что успела закрыть рот рукой, а то бы вскрикнула от неожиданности и испуга.

   Она была ещё тёплой. Но уже мёртвой. И лишённой ауры. Начисто. Девушка, примерно лет двадцати, может, немного старше. Рот приоткрыт, глаза - стеклянные, взгляд - бессмысленный. Он абсолютно ничего не выражал, вступая в противоречия с законами насильственной смерти.

   Снова осторожно сотворив светляк, предварительно убедившись, что улица пуста, гоэта бегло осмотрела покойную.

   Как её убили - загадка. На теле не было ранений, на шее - следов удушения, на коже - кровоподтёков и синяков. Магией? Но это нелепо, всё равно что-то останется, да и зачем тратить силы на какую-то простолюдинку?

   Какой, вообще, смысл её убивать? Это не ограбление - кошелёк и серёжки не тронуты.

   Изнасилование?

   Поморщившись, Эллина задрала погибшей подол. Бельё старое, но целое. И на месте.

   Ханна! Ханна умерла абсолютно так же.

   И со смертью обеих девушек как-то связано нечто с оранжевым свечением.

   Эллина опрометью бросилась прочь. На перекрёстке ей посчастливилось встретить извозчика, трусившего домой после долгого трудового дня. Гоэта остановила его и, не став торговаться, назвала свой адрес. Хватит с неё на сегодня ночных прогулок!

   Проснувшись, Эллина поняла, что поступила не слишком мудро. Не стоило прикасаться к трупу. Ушла, наследила, не заявила о своей страшной находке. Положим, последнее можно ещё исправить, но жутко не хотелось идти ни на ближайший гарнизонный пост: гоэта не сомневалась, что честь "первооткрывателя" убитой девушки уже кто-то присвоил. А это означало, что к Эллине возникнет куча вопросов. Так что можно сразу отправляться в Следственное управление. Только к кому там она пойдёт, откуда ей знать, кто ведёт дело?

   И на допрос снова не хотелось - памятен был тот, ночной. В том, что его проводил настоящий следователь, гоэта не сомневалась: у них специфическая манера ведения разговора и особое умение не проявлять эмоций. И маски. Гоэта раньше думала, что это выдумки, но недавно сама убедилась, что они их надевают - дополнительная мера воздействия.

   Но, вроде бы, свидетелей допрашивают открыто...

   Значит, она для них не свидетель. Значит, они сомневаются. Поэтому и речи быть не может, чтобы признаться, что гоэта была на месте преступления в минувшую злополучную ночь.

   А, может, та девушка сама умерла? От испуга, например.

   Свечение же могло Эллине привидится. Нервное перенапряжение, обилие сложной работы, переезды, постоянное использование накопителей, выпивка - всё это ни лучшим образом сказывается на состоянии разума. Возможно, ничего и не было, просто труп. Никакого нечто в воздухе.

   Убаюкивая себя подобными мыслями, гоэта спокойно позавтракала и позволила себе поваляться на диванчике в гостиной.

   Идти в "Белую мышку" не было никакого желания, да и поздно уже, если и приходили потенциальные заказчики, то всех хороших разобрали. А она не в форме: ленится, зевает, совершенно не настроена драться за лишнюю монету. Ничего, полежит немного и примется за перевод: там всего три странички осталось. Вечером можно будет занести заказчику и получить своё вознаграждение.