В магической тени

   Всё, что ей нужно, - какая-то ёмкость и горячая вода. Ингредиенты просто смешиваются, никакой магии, просто строгие пропорции. И можно сразу пить. С противоядиями иначе никак - у умирающего нет времени на кипячение, настаивание и эффектные пасы руками.

   Быстро приготовив универсальное противоядие (разумеется, Эллина понимала, что рискует, ведь действие у всех ядов разное), гоэта вернулась к дверям столовой и попросила слугу позвать господина Нардега.

   - Выпейте, пожалуйста, - Эллина протянула недовольному заказчику стакан с мутной жидкостью. - Это убережёт вас от яда, если таковой вам подсыплют.

   - Госпожа Эллина, мы, кажется, договаривались, что вы выясните, пытается ли кто-нибудь меня отравить, - противоядие он всё-таки выпил.

   - Именно это я и делаю. Поверьте, я уже не в первый раз...

   Заказчик оборвал её, сделав протестующий жест рукой, и вернул стакан.

   За время отсутствия Эллины в столовой ничего не произошло. Не произошло и после: ужин прошёл в спокойной, немного скучной обстановке: в присутствии гоэты присутствующие предпочитали молчать, ограничиваясь лишь короткими бытовыми фразами.

   В такой же мирной обстановке протекли и последующие три дня, которые потребовались для установки охранных заклинаний.

   Эллина мысленно решила для себя, что у заказчика просто разыгралось воображение, и никто и не собирался его травить. Еду перед подачей на стол она тщательно проверяла, за столовавшимися вместе с господином Нардегом следила - но ничего. Ни у кого даже перстня, подходящего для хранения яда, нет, а на магов они не похожи. Что ж, так даже лучше: вытаскивать клиента с того света гоэте не хотелось. Да и не вышло бы, а на репутации сказалось.

   Отчитавшись в проделанной работе, Эллина получила обещанное вознаграждение.

   На сообщение о беспочвенности своих подозрений заказчик отреагировал безразличным спокойствием, будто его это совсем не интересовало. Отсчитал лозены, поблагодарил за хорошую работу и предложил оплатить извозчика. Гоэта от предложения не отказалась, и уже через полчаса уютно устроилась на заднем сиденье экипажа.

   Было уже темно, моросил мелкий дождь.

   Кроме огней фонарей и попадавших в круги их света прохожих и стен домов, мало что было видно, но господин Нардег настоял на том, чтобы Эллина вновь повязала на глаза шарф. Его он пожелал закрепить собственноручно, взяв с гоэты слово, что она снимет повязку только у калитки собственного дома. Эллина не стала спорить, вспомнив о золотых монетах, приятно оттягивавших кошелёк.

   Когда экипаж остановился, а кучер сообщил, что они приехали, гоэта, следуя условиям договора, сняла повязку и осторожно сошла на мостовую. Её квартал - это не квартал, гже живёт господин Нардег, здесь на мостовой лужи, дренажной системы нет.

   Повозка с тихим шелестом под перестук копыт укатила, оставив гоэту перед погружённой в темноту калиткой собственного дома. Фонарь покачивался над крыльцом - кухарка забыла зажечь ещё один, на улице. Что ж, оно и понятно, - Эллина же не сказала, когда вернётся, а Урсула по вечерам сидела дома.

   Гоэта щёлкнула задвижкой и вступила на подъездную дорожку. На всякий случай приподняла подол - тут может быть грязно.

   До светлого пятна крыльца оставалось шагов пять, когда её схватили под руки, заткнули рот кляпом и поволокли обратно на улицу, к какому-то закрытому экипажу.

   Эллина решительно сопротивлялась, но недолго - терпение у похитителей оказалось коротким, и они предпочли усыпить её тряпкой, пропитанной специальным составом.

   Гоэта пришла в себя в каком-то странном, практически лишённом мебели помещении. Здесь были только стол и два стула. На одном из них, лицом к столу, сидела она, скованная заклятием оцепенения. Оно гораздо действеннее верёвок и не причиняет боли.

   Голова болела, Эллину слегка подташнивало - последствия принудительного усыпления.

   Скрипнула дверь, и в комнату вошёл мужчина. В чём-то тёмном и бесформенном, чтобы нельзя было разглядеть ни фигуры, ни лица.

   Бросив короткий взгляд на гоэту, он проследовал за стол, сел и опробовал стоявшие на нём письменные принадлежности.

   - Итак, Эллина - это ваше настоящее имя?

   Гоэта вздрогнула и кивнула.

   У него был холодный, лишённый любых эмоций голос. Со знакомыми интонациями.

   Определёно, Эллина уже где-то видела этого человека, слышала этот голос, но где?

   - Гоэта, тридцать четыре года. Не замужем, детей нет. Родилась и выросла... Впрочем, неважно. Ваша биография на редкость скучна и банальна. Расскажите мне лучше, что произошло с девушкой по имени Ханна в области Рамит. Честно, откровенно и без утайки.

   - Так это связано с той странной смертью? - наконец поняла гоэта. Она ведь с самого начала почувствовала, что там нечисто.

   У Эллины не было причин что-то скрывать, и она рассказала всё, что знала. Даже о своих ощущениях.

   Человек за столом внимательно её слушал и делал какие-то пометки. Затем замер на мгновение, облокотив подбородок о сложенные ладони, и крикнул кому-то:

   - Можете уводить! Доставьте госпожу туда же, откуда забрали.