В Маньчжурских степях и дебрях<br />(сборник)

На столе один за другим появились: ящик с чертежными принадлежностями, обшитый коричневой мягкой кожей другой ящичек — аптечка, занятый пузырьками с сигнатурками, приобретенный японцем, очевидно, в каком-нибудь русском городе, судя по надписям на сигнатурках, и наконец действительно три бритвы, ножницы и несколько гребешков.

— Вот видите! — воскликнул Петька.

— Это значит, — проговорил Семен, — что, как куда придет, сейчас, дескать, вы не извольте сумлеваться, я цирюльник. Ловко!

Он открыл одну бритву, сдвинул к локтю рукав своей рубашки и, послюнявив черные, довольно длинные волосы, покрывавшие его руку от запястья до самого локтя, провел по ним бритвой.

Бритва брила отлично.

Семен вытер ее осторожно подолом рубахи и потом, поднеся к губам и повернув плашмя, дыхнул на нее.

— Стальная, — сказал он.

Петька усмехнулся.

— Известно, стальная.

— Ишь, ишь, — продолжал Семен, указывая пальцем на матовое пятнышко, появившееся на поверхности бритвы в том месте, на которое он дыхнул.

Матовое пятнышко быстро уменьшалось в размерах, будто таяло.

— Ишь, ишь…

Семен осторожно закрыл бритву и положил ее рядом с другими бритвами.

— Ну, дальше…

И опять склонился над сумкой.

Он порылся в сумке и выложил на стол коротенькую довольно толстую, приблизительно около вершка, трубку.

С обоих концов в трубку были вставлены круглые стекла.

Трубку по середине охватывало железное кольцо с прикрепленными к кольцу на железных же мочках двумя ремешками, из которых один оканчивался медной пряжкой.

Петька быстро схватил трубку.

— Что это? — спросил Семен.

Петька повертел трубку в руках, потом приставил ее к глазу.

— Я знаю! — крикнул он.

— Ну?..

— Вы даже и не поверите! Дайте-ка вашу винтовку…

— Берданку?

— Нет эту, японку…

Петька протянул к нему руку и пошевелил в воздухе пальцами, словно подгребал к себе что-то.

— Ну, давайте, давайте… Это от ней.

— Как от ней!

Не сводя широко открытых глаз от Петьки, Семен потянулся за винтовкой…

— Ведь это, — сказал он, — подзорная труба, только я не знаю, зачем тут ремешки… На!

Он подал ему винтовку.

Петька пристегнул к винтовке сверху ствола около прицела трубку, вышел на середину землянки и прицелился в окно.

Потом отнял приклад от плеча, передвинул трубку несколько дальше по стволу и опять приложился.

— Дядя Семен!

Он снова отнял винтовку от плеча и смотрел на Семена, подзывая его к себе глазами.

— Пойдите-ка сюда.

Семен подошел.

— Нате-ка.

И Петька протянул ему винтовку.

— Прицельтесь… Только глядите прямо в стекло.

Он отступил на шаг и стал позади Семена…

Семен вскинул винтовку к плечу.

Через минуту он опустил винтовку стволом вниз и повернулся к Петьке.

Он ничего не мог сказать Петьке… Только открыл рот и потом присвистнул:

— Фью!..

И выпучил глаза.

Трубка оказалась особым оптическим прибором, увеличивающим почти вдвое и сильно приближающим предмет, по которому целят.

Семен осторожно отстегнул прибор и поставил винтовку в угол.

— Это значит, — обратился он к Петьке, — давай мне мышь, я и в мышь попаду на сто шагов…

Он заложил руки за спину и стал смотреть на винтовку и качать головой.

Затем подошел опять к койке где лежала сумка.

— Нет ли тут еще чего?

Сел на койку и взял сумку на колени.

Но он уж не мог больше спокойно исследовать содержимое сумки.

Он передал ее Петьке.

— На, ты…

И взяв в руки свою волшебную трубку, принялся разглядывать ее внимательно и сосредоточенно.

В сумке нашлось еще несколько вещей: электрическое огниво, походная чернильница, два куска мыла, нитки, иголки…

Затем из самого большого кармана Петька вынул небольшой портфель из мягкой кожи.

В портфеле оказались какие-то бумаги, чертежи и планы, три стопки русских золотых, рублей на триста, и кожаный мешочек, наполненный, по-видимому, каким-то порошком, необыкновенно тяжелым для всякого порошка, который знал Петька.

Петька развязал мешочек.

— Дядя Семен, гляди-ка!

Семен, уже оставивший свою удивительную трубку и занимавшийся подсчетом золотых, поднял голову, продолжая высчитывать:

— Два по десяти рублей, да еще два по десяти, да три по пятнадцати…

Он умолк, уставившись в одну точку.

— Петька, сколько это?

И вдруг его взгляд упал на мешочек, который показывал ему Петька.

Он вытянул шею и спросил:

— Что это?

Мешочек до верху был полон желтоватым порошком в роде мелких медных опилок…

Семен протянул руку и схватил Петькину руку около кисти.

— Петька!

Глаза его так и впились в содержимое мешочка. Он тряхнул Петьку за руку.

— Петька! да ведь это золото!

Мешочек был действительно с золотым песком.

XIII

На другой день Семен сказал Петьке:

— Петька, золото-золотом, а я того все-таки так не оставлю.

И, затянувшись из коротенькой трубочки, он пустил в лицо Петьки целую волну дыма…

— Ты не старовер?..

— Нет, — сказал Петька.

Семен опять затянулся и выпустил также дым уже одновременно и через рот, и через ноздри тремя синими клубившимися на концах струями. Синие струи словно разбивались о воздух.

— Я того не оставлю… Нет, шалишь, это дудки… А то еще подумает, дескать, получили золото и довольны, не погонятся…

Он пыхнул еще раз.

— Я его найду… И знаешь, что я тебе скажу… Он кивнул Петьке пальцем, согнув палец крючочком…