В Милуоки в стикбол не играют

От выстрела по телу Джорджа прошла волна. Я даже ждал, что задрожит пол. Далленбах побелел. Не знаю от чего – от страха, от горя или от чего другого.

– Теперь я действительно усвоил урок, – с трудом выговорил он. – Итак, может быть, мы все же покончим с этим?

– Я полицейский, – сказал Макклу. – Хотите убить копа?

– Десять лет уже на пенсии, – отрезал Далленбах, немного пришедший в себя. – Никто не вышлет Национальную гвардию, обнаружив ваше тело.

– Копов я убивать не люблю. Мой деверь работает в полиции. Но это не моя головная боль. Идемте, – помахал он нам своей пушкой, – нас ждет приятная прогулка.

– А как же они? – поинтересовался Далленбах судьбой покойных Джорджа и Джерри.

– Они? К черту их! Подумаем потом.

– Давайте выслушаем этого человека, – предложил я, поднимаясь на ноги. Боль в левом плече чуть снова не свалила меня. – Чем скорей они нас убьют, тем скорей дискета попадет в полицию.

– Дискета? – Липпо встал как вкопанный и холодно уставился на декана. – Какая дискета?

– Вы хотите сказать, что ваш партнер не рассказал вам о дискете, на которую мой племянник скачал информацию из компьютера декана Далленбаха? Вам, наверно, будет интересно узнать, о чем еще он вам не рассказал?

– Заткнись и двигай. – Далленбах ударил меня по раненому плечу.

– Нет! – Липпо указал на меня: – Говори.

– Разве вы не знаете, в чем вообще тут дело? Мой племянник встречался с девушкой, которую сейчас судят за контрабанду «Изотопа». Подробности того, как он проник в систему, не имеют значения, я просто скажу, что где-то существует дискета с детальным описанием вашей сети распространения, бросающая тень на ваших боссов. Мой племянник не дурак. Он знал, чего будет стоить его жизнь, если он отнесет дискету прямо в полицию, поэтому на протяжении нескольких месяцев пытался получить в обмен на эту дискету свободу для девушки. Только этого он и хотел – свободы девушке.

– Я ни разу не слышал ни о какой дискете, Далленбах.

– Потому что никакой дискеты нет, – взмолился тот. – Я не хотел рисковать, привлекая других людей, пока у меня не было доказательств, существует она или нет.

– Ты привлек других людей, недоумок. Ты думаешь, я приехал сюда ради приятного климата?

– А кстати, какую же липу он сочинил для вашего босса, чтобы вас сюда прислали? – подначил бандита Макклу.

– Не знаю, но о дискете никто не говорил.

– А кто-нибудь упоминал о мертвом агенте АКН? – с невинностью овечки поинтересовался Макклу.

– Черт – нет!

– Что ж, Далленбах, это ваш шанс, – уколол его я. – Я так понимаю, гангстеры обожают быть замешанными в убийствах федеральных агентов.

Вспомнив изречение о том, что молчание – золото, Далленбах не стал оправдываться.

– Ладно, Липпо, мы можем с ними закончить? А с этим второстепенным вопросом разберемся позже.

– Конечно, декан, ради вас мы можем это сделать. Эй, Джино, дай сюда мое пальто. – Липпо обращался со своим драгоценным пальто исключительно бережно. – Ты знаешь, что бывает, когда Макдональдс или еще кто дает привилегии парню, а он подделывает счета или не соблюдает правила компании, ну и все прочее?

– Я очень хорошо тебя понял, Липпо, – нетерпеливо произнес Далленбах.

– Вот и хорошо. Так ты знаешь, как это бывает или нет?

– Знаю, – ответил Далленбах. – Они отзывают эти привилегии.

– Верно! Совершенно верно, черт возьми! Они отзывают привилегии. Именно это мы сейчас и собираемся сделать, Далленбах. Лишить тебя привилегий за то, что ты все испортил.

– Я не по… – начал Далленбах.

– Ты понимаешь, сволочь. Понимаешь.

Мы все отступили от Далленбаха.

– Может, уложить их всех прямо здесь? – в первый раз открыл рот Джино.

Мне больше нравилось, когда он молчал.

– Нет, – отозвался Липпо и указал на Далленбаха: – Только его.

– А как же дискета? – в отчаянии закричал Далленбах.

– А что с ней? – холодно проговорил Липпо. – Если действительно нет никакой дискеты, нам беспокоиться не о чем. Если дискета есть, кому какое дело? Спорим, наших с Джино имен на ней нет. Я прав или нет, Джино?

В ответ Джино засмеялся.

Далленбах выпалил:

– Но Мальцоне и Диминичи, твои боссы, сядут.

– Да, и что же? Меня они в этом винить не станут. Это ты ничего им не сообщил. А после сегодняшнего вечера не останется никого, кто сможет сказать, что я об этом знал. Кроме того, нам с Джино пора продвинуться повыше. – Липпо кивнул Джино.

Джино поднял руку, сжимавшую «узи» с толстым глушителем.

– Но… – Далленбах вскинул руки.

– Прими это как наше одолжение, – утешил его Липпо. – Если Мальцоне и Диминичи когда-нибудь узнали бы про дискету, они сделали бы твой уход не таким быстрым и безболезненным. Сейчас ты умоляешь сохранить жизнь. Их ты бы умолял поскорей убить тебя. Так что перекрестись и закрой глаза.

Далленбах и в самом деле последовал его совету.

Прежде чем Джино сделал Далленбаху одолжение, Макклу рухнул на пол. Его скрутил жуткий приступ боли. Он лежал согнувшись пополам, его левая нога подергивалась. Из прокушенной нижней губы текла кровь. Это не было притворством, затеянным, чтобы выиграть время, и Липпо это понял. Я попытался поддержать Джона, но боль не позволила устроить его поудобнее.