В мире безмолвия

Рыбаки боятся гигантского ската вследствие суеверия, родившегося из его любимой забавы — выпрыгивать по ночам из воды, обрушивая затем свой многотонный вес на волны с оглушительным звуком. Рыбаки уверяли нас, что гигантские скаты убивают ныряльщиков, обхватывая их и душа своими огромными крыльями или расплющивая о дно. На деле же скат не только не внушает ныряльщику страха, а, напротив, вызывает восхищение у тех, кому посчастливилось видеть, его в полете. Мы произвели анатомическое исследование гигантского ската, чтобы изучить строение его пищеварительного аппарата, и не обнаружили никаких зубов. Скат добывает пищу с помощью могучего насоса, включающего его пасть и жаберные щели. Поток воды проходит через сложную фильтрующую систему, в которой осаждается планктон (Планктон — собирательное название для мелких морских животных (преимущественно ракообразных), пассивно парящих в водной толще) — единственная пища этой огромной рыбины с крохотным горлом. В отличие от хвостокола гигантский скат не вооружен шипом и может рассчитывать только на скорость своего движения, спасаясь от врага, — Он опасен лишь для… планктона.

* * *

Около острова Брава Дюма удалось как-то обнаружить здоровенную морскую черепаху, которая прицепилась к подводной скале, целиком полагаясь на свою защитную окраску. Диди подобрался сзади и ухватился обеими руками за обод щита. Пораженная черепаха принялась брыкаться. Диди приподнял ее и слегка оттолкнулся ластами. Оскорбленное животное двинулось вперед, и они вместе сделали мертвую петлю. Дюма проделал таким образом целый ряд фигур "высшего пилотажа", включая безупречный иммельман, и только после этого выпустил свой буксир. Бедная черепаха не сразу пришла в себя: она повторила еще раз последнюю петлю, словно на бис, прежде чем скрыться в зеленой воде.

В повестях о подводном мире настоящим гангстером глубин всегда выступает мурена. Она наравне с осьминогом стоит на страже подводных кладов. Впрочем, рыбаки имеют вполне реальное основание бояться мурены. Отчаянно бьющаяся о доски лодки пойманная мурена хватает своими страшными челюстями все без разбора. Опытные рыбаки немедленно разбивают голову этому опасному хищнику.

Древнеримские историки сообщают, что Нерон приказал бросить рабов в садок с муренами, чтобы развлечь своих друзей зрелищем поедаемого человека. Было ли это на самом деле, или нет, но во всяком случае с тех самых пор за муренами закрепилась дурная слава. По всей вероятности, Нерон до того заморил голодом своих мурен, что они готовы были сожрать все что угодно.

В море мурена не нападает на человека. Мы видели обычно только высовывавшиеся из расщелин головы и шеи этих змеевидных рыб. Вид у них, бесспорно, устрашающий. Помимо скорости, защитной окраски и своего вооружения, рыбы оперируют еще и психологическими эффектами. Страшные глаза и обнаженные клыки мурен производят чрезвычайно красноречивое впечатление. Если бы она могла шипеть дикой кошкой, она бы и от этого не отказалась! Мурену и в самом деле можно встретить в трубе затонувшего корабля, откуда она выглядывает своими дьявольскими глазами. И тем не менее мурена представляет собой такое же прозаическое существо, как вы, и я, и ваша домашняя кошка. Она мечтает лишь о том, чтобы ей не мешали жить ее рыбьей жизнью.

Понятно, что она не остановится при этом и перед тем, чтобы вонзить зубы в незваного гостя. Как-то раз Дюма ловил омаров на скале маяка Мачадо, и мурена укусила его за палец. Ранка была незначительная, и за ночь почти затянулась. На следующий день она еще немного кровоточила, потом окончательно зажила. "Мурена не нападала на меня, — уверял Диди. — Она просто предупредила мою руку, чтобы та убиралась и больше не входила". Ни заражения, ни отравления не последовало.

* * *

Когда мы рылись в гавани древнего Карфагена, мы встретили доктора наук Хелдта, директора океанографической станции в Саламбо. И он и его жена были энтузиастами изучения морской фауны Туниса; они настояли на том, чтобы мы познакомились с одним из самых ужасных и великих зрелищ, какое вообще можно увидеть, — сидидаудской мадрагой.

Мадрага — огромная сеть для лова тунцов, изобретенная несколько веков назад на берегах Эгейского и Адриатического морей и позднее перекочевавшая в Тунис. Крупноячеистую вертикальную сеть длиной в одну-две мили протягивают от берега по диагонали так, что она образует в море четыре камеры. Эти камеры служат западней для больших тунцов в период их нереста ранним летом.