В мире безмолвия

Вскоре мы уже смело подступались к головоногим любых размеров. Дюма стал своего рода учителем танцев у спрутов. Выбрав себе сопротивляющегося что есть мочи ученика, он брал его вежлино, но решительно за "руки" и принимался кружить, приглашая партнера последовать его примеру. Осьминог изо всех сил старался вырваться. Перепуганное животное решительно отказывалось прикреплять свои присоски к телу человека. Диди оборачивал его щупальца вокруг своей голой руки и только так добивался кратковременного прилипания, оставлявшего на коже быстро исчезающие следы.

Осьминоги обладают ярко выраженной приспособляемостью. Дюма установил это, терпеливо играя с ними, пока они не начинали отвечать взаимностью.

Наиболее покорными спруты становились обычно, когда совсем выбивались из сил.

Спрут передвигается двумя различными способами. Он успешно ползает по твердой поверхности. (Ги Джильпатрик рассказывает о том, как одного осьминога выпустили на свободу в библиотеке. Он принялся носиться вверх и вниз по полкам, швыряя книги на пол; это была, очевидно, запоздалая месть писателям!) Для плавания спрут набирает внутрь воду и с силой выталкивает ее, развивая постепенно скорость. Дюма без труда догонял осьминога под водой. Преследуемый выпускал несколько чернильных зарядов и, наконец, в качестве последней защиты внезапно падал на дно и замирал там в неподвижности, причем моментально приобретал ту же окраску, что окружающий грунт. Зоркий глаз Диди приучился разглядывать все эти фокусы и легко обнаруживал жертву. Истощив все имеющиеся у него в наличии средства психологической войны, осьминог в отчаянии подпрыгивал, усиленно вращая щупальцами, и снова скатывался на дно.

И вот тут-то Дюма обнаруживал, наконец, что его партнер согласен танцевать. Он брал ученика за "руки", и они делали импровизированные па. Часто спруты в состоянии нервного потрясения послушно повиновались всем движениям его пальцев и под конец урока превращались в этаких игривых котят. Но вот Дюма уходил, оставляя осьминога в состоянии полного изнеможения. Несчастный спрут с облегчением следил за исчезновением своего мучителя…

Я знаю, что все это напоминает истории одного популярного барона. Поэтому я позаботился заснять несколько кинолент, которые подтверждают мой рассказ.

Предприимчивые журналисты не пожалели сил, чтобы развести пожиже "чернила" осьминога. Наши глаза всегда защищены маской, поэтому я не могу сказать, действует ли чернильная жидкость спрута отравляюще на зрение. Во всяком случае, она никак не воздействует на обнаженную кожу человека и на проплывающих сквозь зараженную воду рыб. Мы убедились также, что эта жидкость не может быть сравнена с дымовой завесой, призванной скрыть спрута от преследователя: она не расплывается в воде, а повисает в виде большого пузыря, слишком маленького, однако, чтобы за ним мог скрыться осьминог. Могут спросить: для чего же служат эти чернила? Мне пришлось слышать интересное объяснение от верного друга осьминогов Теодора Руссо, куратора Музея искусств в Нью-Йорке. Он предполагает, что "чернильная бомба" не что иное, как "лжеосьминог", призванный вводить в заблуждение плохо видящего преследователя. По величине и очертаниям такая "бомба" действительно отдаленно напоминает "сбросившего" ее спрута.

На плоском дне отмели к северо-востоку от Поркерольских островов мы напали на целый город осьминогов. Мы едва верили своим глазам. Научные данные, подтвержденные нашими собственными наблюдениями, говорили о том, что спруты обитают в расщелинах скал и рифов. Между тем мы обнаружили причудливые постройки, явно сооруженные самими спрутами. Типичная конструкция имела крышу в виде плоского камня двухфутовой длины, весом около двадцати фунтов. С одной стороны камень возвышался над грунтом на восемь дюймов, подпертый меньшим камнем и обломками строительного кирпича. Внутри была сделана выемка в пять дюймов глубиной в мягком грунте. Перед навесом вытянулся небольшой вал из всевозможного строи.тельного мусора: крабьих панцирей, устричных створок, глиняных черепков, камней, а также из морских анемон(26) и ежей. Из жилища высовывалась длинная "рука", а над валом прямо на меня смотрели совиные глазки осьминога. Едва я приблизился, как "рука" зашевелилась и пододвинула весь барьер к входному отверстию. Дверь закрылась. Этот "дом" мы засняли на цветную пленку.

Это было для меня очень ценным наблюдением, так как оно свидетельствует о развитой способности осьминога приспосабливать для своих нужд предметы, что, в свою очередь, говорит о наличии сложных условных рефлексов. До тех пор мне не приходилось встречать указаний на подобного рода данные в от, ношении спрутов. Тот факт, что осьминог собирает стройматериал для своего дома, а потом, приподняв каменную плиту, ставит под нее подпорки, позволяет сделать вывод о высоком развитии его мозга.