В мире этом… Стихи

Осень отступала на рассвете,
иней покрывал ее следы.
Звезды, будто первые снежинки,
таяли на зеркале воды.
Дуб своею лапою корявой
сосенку поглаживал тайком.
Грустное доверчивое утро
нос мой облизало ветерком.
Видно, это утро заблудилось
где-то между летом и зимой.
Мне, конечно, тут же захотелось
взять да привести его домой.
Трудно ли укрыться от метелей?
Станет ли свирепствовать мороз?
Грустное доверчивое утро
словно задавало мне вопрос.
Солнышко сквозь облако продело
тонкую сверкающую нить.
Чудо как явление природы
должен ведь хоть кто-то сохранить.
Листья вперемешку с воробьями
с клена разлетались по кустам.
Грустное доверчивое утро
робко шло за мною по пятам,
тихую жасминовую песню
мило напевая по пути,
вдруг остановилось у порога,
прежде чем отважилось войти.
В комнатах, мгновенно просветлевших,
ожили оттаявшие сны.
Грустное доверчивое утро
в доме приютил я до весны.

6. Возвращение

Озаренные светом заката,
по макушку в поту и в пыли,
возвращались с погрома ребята
и жида по земле волокли.
Всю их свору прикончили, вроде.
Только этого взяли себе,
чтобы вздернуть его при народе
на центральном фонарном столбе.
В чьей груди бьётся сердце солдата,
тот всегда с этой нечистью крут.
Возвращались с погрома ребята,
обсуждая полезный свой труд.
О победах они не трубили,
не искали чинов и наград:
коммунистами все они были
(лишь один – социал-демократ).
Кто-то жил широко и богато,
кто-то грабил соседей тайком —
возвращались с погрома ребята
и пинали жида каблуком,
возвращались в семью и к подружкам,
торопились на праздничный пир,
и в пути помогали старушкам
донести до подъезда кефир.
Изъясняясь при помощи мата,
утомленные славным трудом,
возвращались с погрома ребята
и асфальт подметали жидом,
ощущали тепло соучастья,
друг за друга стояли горой,
и улыбка спокойного счастья
освящала их лица порой.

7. Смех и грех

Средь безумцев и глупцов
люди ищут мудрецов.
Просто смех.
Но попробуй их глупца
обменять на мудреца —
тяжкий грех.

Иногда ученый муж

вдруг несет такую чушь —
просто смех.
Но взывать к его уму,
объясняя что к чему, —
тяжкий грех.

Популярный графоман

издает восьмой роман.
Просто смех.
Этот опус прочитать
и публично растоптать —
тяжкий грех.

Сколько вертится земля,

шут играет короля.
Просто смех.
Но, хоть жизнь порой крута,
королю играть шута —
тяжкий грех.

В бестолковой суете

верить розовой мечте —
просто смех.
Но в грязи, в беде, в бою
растоптать мечту свою —
тяжкий грех.

Мир теней