В мире фантастики и приключений. Выпуск 4. Эллинский секрет. 1966 г.

— Да, люблю. Это первый человек, которого, я полюбила по-настоящему. И поэтому прошу тебя помочь ему вернуться в свое время, в свой век, к людям, которые его окружали, пока жестокий и грубый опыт твоего Гопса безжалостно не вырвал его из его среды.

— Но, может, ты тоже хочешь с ним уйти туда?

— Нет. Это не нужно и невозможно. Я останусь здесь с тобой и буду вспоминать о нем… Верни его в его мир, Филипп! Верни, я тебя прошу! Я не оставлю тебя в покое, пока ты не вернешь его в его век. Верни его, верни!

— Это невозможно, Анна, пойми, время — однонаправленный необратимый процесс. Будущее еще будет, но прошлого уже нет, и оно никогда не вернется.

— Но он много раз мне объяснял твою теорию времени. Согласно твоим вычислениям, время вовсе не однонаправленно, оно обратимо.

— Да, Анна, но только в микромире, где другие законы… Если бы твой Джонс был элементарной частицей!..

— Он не Джонс, а Эдгар По. И ты должен его вернуть. Ты это сделаешь, Филипп, ради меня, твоей единственной сестры.

— О если бы я мог это сделать!

Тихо, молча, на цыпочках, как вор, я вышел из комнаты Анны и закрылся в своем кабинете.

Мальчишки выкрикивали. пронзительными голосами:

— Последние новости! Бесследно исчез знаменитый киноартист Эдгар Джонс. Предполагают самоубийство!

Я подрулил машину к тротуару, подозвал юного продавца, купил вечернюю газету и стал читать. Но заметка была лишь чуть обстоятельнее выкрика продавца. В ней сообщалось, что еще за много дней до исчезновения артист Джонс уверял всех своих знакомых, что он не Джонс, а Эдгар По — жертва физического эксперимента и был вызван из прошлого для подтверждения одной новой и «сумасшедшей» гипотезы… Стало известно также, что во время съемок биографического фильма «Эдгар По» Джонс, исполнявший главную роль, принимал химические стимуляторы, сильно действующие на эмоциональную сферу.

Я уже хотел спрятать газету, когда мой взгляд упал на строки, ошеломившие меня.

«На днях в Балтиморе, — прочел я, — историк литературы Крэншоу нашел неизвестный и никогда не публиковавшийся рассказ Эдгара Аллана По. В рассказе идет речь о путешествии во времени из XIX века в конец XX. Читайте нашу газету! В одном из ближайших номеров будет опубликована эта сенсационная находка!»

Леонид Борисов Драгоценный груз

Б. П. Брандису

В марте 1847 года Эдгар По овдовел: умерла Виргиния. Ее похоронили, как последнюю нищенку, на безымянной дорожке кладбища. Друзья и почитатели вскоре окрестили эту скорбную, узкую, никогда не освещаемую фонарями дорожку именем Леноры[3]. Спивающийся, лихорадящий, иногда по неделям не обедающий Эдгар сходил с ума от горя и «чесотки разнообразных темных дум» — так он сам назвал редкие часы за работой. Ему все не нравилось, хотя все, что он писал, было великолепно. Стихи его даже современники называли гениальными, — мы говорим «даже» потому, что очень редко современники умеют ценить великих людей.

До галлюцинации томила Эдгара тоска по далеким краям, морям и океанам, — ему страстно хотелось куда-нибудь уехать на год, на два, на три — навсегда, но с тем, чтобы вернуться домой хотя бы за сутки до смерти. Все же чужая земля — всегда чужая земля. Он перестал доверять друзьям и, что нередко случается с чистыми душами, — себе самому. Даже едва разбавленный спирт он покупал только в одном погребке, где как будто не имели намерения отравить его.

— Вы умрете, сэр, — говорила владелица погребка.

— Когда-нибудь, — соглашался Эдгар и медленно втягивал в себя то, что русские называют водкой. Разница была в степени крепости: Эдгар пил нечто градусов на 75. А потом, захмелев, он ложился на диван и скоро засыпал. Но достаточно было одного звука скрипки или рояля, и Эдгар просыпался, чтобы снова начать укорачивать себе жизнь.

Случилось так, что редакция журнала «Всегда вместе» (редактор получил наследство и, словно на пари, стал расходовать его, печатая только талантливых людей) в лице секретаря мистера Пфальса обратилась к Эдгару с просьбой, вернее с предложением, отправиться 'в Санкт-Петербург, столицу России, прожить в этом, как говорили очевидцы, втором Лондоне (имелись в виду туманы и дожди) недели две или три, посетить все, что будет найдено заслуживающим посещения, и возвратиться в Балтимору с дюжиной очерков — в стихах или прозе, как угодно.

— Сколько же я получу за эту неутомительную, приятную даже в воображении работу? — спросил Эдгар По секретаря редакции.