В мире фантастики и приключений. Выпуск 5. Вахта «Арамиса». 1967 г.

Именно так поступает Станислав Лем, создавший целый цикл романов-предупреждений. И не только Лем. Можно было бы назвать не один десяток произведений атого жанра, созданных писателями-фантастами социалистических стран, не исключая, разумеется, и советских.

В этой связи нельзя не остановиться на творчестве Аркадия и Бориса Стругацких. В научно-фантастических повестях «Страна Багровых туч», «Путь на Амальтею», «Стажеры», «Возвращение (Полдень, 22-й век)» они сконцентрировали свои усилия на изображении коммунистического будущего в разных его гранях и аспектах. Наиболее полно они воплотили свою мечту в последней из названных книг, где одинаково пристальное внимание уделено и раскрытию новых человеческих характеров, и самих общественных отношений, которые их формируют.

Подобно Лему, начав с утверждения идеала, Стругацкие перешли потом к показу тех возможных препятствий и противоречий, которые могут встретиться в дальнейшем или громоздятся на нашем пути уже сегодня.

«Дорогие мальчики! Простите меня за обман. Я не историк. Я просто сбежал к вам, потому что хотел спастись. Вы этого не поймете. У меня осталась всего одна обойма, и меня взяла тоска. А теперь мне стыдно, и я возвращаюсь. А вы возвращайтесь на Саулу и делайте свое дело, а я уж доделаю свое. У меня еще целая обойма. Иду. Прощайте. Ваш С. Репнин».

С таким письмом обращается к своим молодым друзьям неведомо откуда появившийся и неизвестно куда исчезнувший Саул — главный герой повести Стругацких «Попытка к бегству».

Человек нашей эпохи, совершивший со своими далекими потомками «туристское путешествие» на неизвестную планету и столкнувшийся там с деспотизмом, варварством, произволом, кровавыми расправами — со всем тем, что стало, по-видимому, далекой историей для его спутников, этот странный человек возвращается в прошлое, чтобы до конца выполнить свой нравственный и гражданский долг. И Саул-Репнин погибает в фашистском концентрационном лагере, выпустив по врагам последнюю обойму из захваченного у них «шмайсера».

Временные смещения, создающие условный аллегорический фон, конечно, не следует понимать- буквально. И не нужно искать объяснения, каким образом Репнин стал Саулом и попал в далекое будущее. Надо только правильно понять подтекст этой повести: ни при каких обстоятельствах невозможно совершить скачок в будущее, не взрыхлив для него и не пропитав кровью и потом почву настоящего.

Человек и общество — так можно определить главную тему и последующих повестей Стругацких. В своих фантастических социальных проекциях они выдвигают на первый план острые, а иной раз трагические конфликты, к которым приводят неизбежные противоречия между стремлением человека покорить Вселенную и сопротивлением косной материи; между могуществом творческого Разума и невозможностью проявить его силы в определенных исторических условиях; между субъективным пониманием нравственного долга и объективными закономерностями общественного развития. С такими философско-этическими конфликтами мы сталкиваемся и в «Далекой радуге», и в «Трудно быть богом», и в других произведениях братьев Стругацких.

Мы хотели этим показать, что в социалистической фантастике тема предупреждения выходит далеко за рамки, намеченные Азимовым, что вопрос о препятствиях и трудностях на пути общечеловеческого прогресса понимается шире и глубже.

А теперь мы можем вернуться к Лему.

Его первый научно-фантастический роман «Астронавты» (1950), написанный в разгар холрдной войны, воспринимается как прямой ответ писателя на применение атомной бомбы, сброшенной американцами на Хиросиму и Нагасаки.

Перенося действие в 2003 год, Лем приглашает читателей совершить путешествие на Венеру в звездолете «Космократор». Но Венера оказалась мертвой планетой. В результате истребительной атомной войны от высокой цивилизации ничего не осталось, кроме страшных развалин, а от разумной жизни сохранился лишь печальный след — две тени на стене.

«Всю поверхность отлогого склона покрывали мелкие пузыри стекловидной массы, застывшей в момент кипения. Мы обратили внимание, что в двух местах стена была гладкой и слегка вогнутой. В лучах мощного фонаря, направленного так, чтобы свет падал почти параллельно поверхности, на шершавом фоне проступали два стертых силуэта, заостренных кверху, словно тени в высоких капюшонах. Один сильно наклонялся вперед, словно падая, другой скорчился, как бы присев и втянув голову в плечи».

Политический пафос этого романа подчеркивается словами одного из геров, космонавта Чандрасекара:

«Разве на Земле не было таких, кто делал то, что вам, пилот, показалось совершенным безумием, не было торговцев смертью, которые служили обеим воюющим сторонам, продавая им оружие?»