В мире исканий(изд.1949)

— Изумительно! — несется по залу его звонкий тенорок. — Вы просто душенька… Этот рычаг!.. Да что тут говорить! Вы рассчитали его чудесно… Еще бы чуточку закруглить… закруглить самую малость, вот в этом месте. Павел Павлович! А Павел Павлович! Ну подойдите же, дорогой, сюда. Вы только взгляните!..

Конструктор Павел Павлович, седой и долговязый, неторопливо приближается.

— Вот здесь также допуска укажите, — сухо говорит он, тыкая карандашом в чертеж соседа.

— Обязательно! Это же само собой разумеется! — радостно продолжает инженер Витовский, быстро поворачивая голову то к одному конструктору, то к другому и необыкновенно быстро потирая руки.

Оставив конструкторов договариваться насчет допусков, Витовский мчится быстрыми и мелкими шажками в противоположный конец зала, к другому столику.

— Как у вас дела, дорогой? Разрешите-ка взглянуть!.. Ничего себе гроза, а! А дождь! Право, чудесный дождь!

Новый собеседник Витовского с явной тоской поворачивает голову к окну и мельком смотрит на потоки воды, омывающие мутные стекла.

— Вот такая же приблизительно погода была, когда мы испытывали в присутствии министра путеукладочную машину “Вперед”, — продолжал Витовский, немного понизив голос. — “Не боитесь простудиться?” говорю я министру, а он, представьте себе, вылезает из машины и отвечает мне…

Инженер Витовский усаживается на стул. Теперь собеседнику не миновать рассказа о железнодорожном путеукладчике — когда-то давно сконструированной Витовским машине, получившей в свое время очень высокую оценку. Он любит вспоминать о ней, в сотый раз рассказывая, по его мнению, “новые” подробности. Это привело к тому, что в институте появилась поговорка: “Пишов голова рассказывать, як вин виз царицу”. Однако когда Витовский узнал о существовании такого сравнения, то не только не обиделся, а даже обрадовался.

— Да ведь это же Гоголь! — воскликнул он. — Какая прелесть! Неужели я действительно напоминаю голову? Как это мило!

Гроза усиливалась. В просторном помещении конструкторского бюро воцарился полумрак.

— Дорогой мой, — продолжал инженер Витовский после того, как он закончил воспоминания о случае с министром, — я глубоко уверен, что эта машина принесет мне не меньшую славу. Вы только подумайте!.. — Он пододвинул к себе несколько больших рулонов чертежной бумаги и принялся их осторожно разворачивать. — Ну-с… Возьмем хотя бы вот этот узел. Какие могут быть сомнения? Уверяю вас, никаких. В конце концов, ведь это обыкновенная повозка, приводимая в движение мотором. Дизельная электростанция — тоже не в счет. Вращающиеся диски для разрыхления земли? Да разве, дорогой мой, нам впервые приходится строить приспособления для того, чтобы крошить землю! Все это будет работать надежно… О-о-о! Да у вас уже готовы форсунки для разбрызгивания жидкости! Только, позвольте… позвольте… не слишком ли редко вы их расположили?

На круглом розовом лице инженера Витовского появилось несколько мелких морщин. Но через мгновение они исчезли.

— Ах, простите меня, пожалуйста! — проговорил он, продолжая лучезарно улыбаться. — Я не обратил внимание, что вы ставите их в два ряда. Тогда понятно… Еще раз прошу вас извинить меня… Кстати: что же это такое? Вот посмотрите в окно…

С последними словами он быстро встал и подошел к окну.

Сквозь большие квадраты стекла, залитые потоками воды, на темном фоне свинцового неба он увидел две фигуры в черных плащах, медленно приближающиеся к институту. Тот, что повыше, почти тащил второго, маленького.

— Да ведь это же наши! — воскликнул Витовский. — Из соседней лаборатории. Баянов и Петров… Что же с ними?

И он торопливо помчался к выходу.

***

Свет настольной лампы освещал небольшое пятно на письменном столе.

Маленькая комната было погружена в полумрак.

В окно неустанно барабанил дождь.

На диване лежал человек, укрытый теплым ватным одеялом. Его маленькое бледное лицо было неподвижно. Черный, горящие болезненным блеском глаза смотрели в одну точку на потолке.

Это был инженер Баянов, один из участников странного похода в открытое поле во время грозы.

— Неужели лежать пять дней? — тихо проговорил он, поворачивая голову к своему другу, Петрову, сидевшему рядом.

— Ты благодари судьбу, — ответил Петров, — что у тебя только растяжение связок, а не перелом.

— Я понимаю, что рисковать своей жизнью не следует, — тихо продолжал больной. — Но где же тут был риск? Гроза? Смешно говорить… Случай! Молния может ударить и в комнату, где мы сейчас с тобой находимся. Согласен? Но зато как здорово все вышло! Перед самым носом ударила! Ведь это же замечательный факт! А если бы наблюдали из окна, вряд ли нашли бы мы то место, куда попала молния.

В дверь тихо постучали, и на пороге появилась округлая фигурка Витовского.

— Какое несчастье! А я, понимаете, гляжу в окно… Вижу — идете… “Что же могло случиться?” думаю. И в самом деле, как вы очутились в поле? В такое время! — быстро, немного задыхаясь, затараторил Витовский, обращаясь то к больному, то к сидящему рядом Петрову.