В мире мечты (Обзор научно-фантастический литературы)

«Война и уничтожение городов. Роллинг во главе американских капиталистов разрушает и грабит Европу, как некогда Лукулл и Помпей ограбили Малую Азию… Гибель Роллинга. Победа европейской революции. Картины мирной, роскошной жизни, царство труда, науки и грандиозного искусства».

Чрезвычайно интересную картину будущего дает А. Толстой в рассказе «Голубые города» (1925)*. Эту картину рисует в своих мечтах главный герой — о Москве и нашей планете XXI века.

К изображению будущего обращались в своих произведениях и другие писатели: Я. Окунев, С. Комаров, В. Никольский, Э. Зеликович, Я. Ларри, Г. Гребнев. Однако делали они это, по существу, в форме беллетризованных очерков, зарисовок научно-технических достижений, которых следует ожидать столетия спустя. Они показывали реализованным то, что в те времена казалось лишь далекой перспективой: писали о транспорте на атомной энергии, космических полетах, переделке природы, синтетической пище, грядущих успехах энергетики, связи, промышленности, строительства, автоматики.

Нередко в этих утопиях описывалась борьба с остатками капитализма, за построение нового прогрессивного общественного строя. Но люди будущего, их характеры, взаимоотношения, духовный мир изображались схематично, обычно через восприятие современника, тем или иным чудесным образом попавшим в отдаленную эпоху. Общественное устройство рисовалось также крайне схематична.

Взгляды авторов ранних произведении на общество грядущего, на жизнь людей завтрашнего дня были во многом наивны. Произведения эти создавались в годы становления первого в мире Советского государства, только что покончившего с гражданской войной и разрухой и лишь приступавшего к социалистическому строительству.

Характерный пример — научно-фантастический роман В. Никольского «Через тысячу лет»*.[41] Автор воспользовался тем же приемом, что и Уэллс: его герои переносятся в будущее на машине времени — хрономобиле.

Но если путешественник Уэллса видит мрачную картину заката человеческого рода, то перед героями Никольского предстает «радостное, свободное, творящее человечество…»

Земля стала планетой коммунизма. Последняя схватка двух лагерей закончилась полным поражением капитализма, люди получили неограниченную возможность созидания и навсегда избавились от ужасов войны. Наука и техника достигли невиданного расцвета.

Удалось проникнуть в тайны жизни и управлять биологическими процессами, получить искусственный белок и синтетическую пищу, победить болезни и старость, овладеть запасами солнечной энергии и внутреннего тепла земного шара, силой океанских волн и ветров, внутриатомной энергией. Сверхлегкие аккумуляторы решили проблему быстрого передвижения, а реактивные двигатели позволили покорить стратосферу и межпланетное пространство. Создана была большая обитаемая внеземная станция — спутник Земли.

Начали осуществляться грандиозные проекты переделки природы нашей планеты: пустыни превращены в цветущие луга, холодные тундры — в теплые страны. Прорыта шахта глубиной в двести километров — ресурсы глубочайших земных недр поставлены на службу человеку.

Фантазия автора была все же довольно робкой — ведь действие романа происходит в тридцатом веке! Многое из того, о чем он писал, осуществилось гораздо ранее намеченных им сроков, а многое осуществится в самом ближайшем будущем. Люди грядущего выступают в романе как экскурсоводы, знакомящие пришельцев из прошлого с достопримечательностями своего мира, они обрисованы лишь в самых общих чертах, так же, как и вся их жизнь.

Другой пример — «научно-фантастический и политический роман» Э. Зеликовича «Следующий мир».[42] Герои его — наши современники, и попадают они фантастическим способом на другую планету, где встречают людей, ушедших далеко вперед в своем развитии, совершенную технику и совершенный социальный строй. Описание этого мира отдаленного Завтра носит очерковый характер, хотя оно и является основой всего произведения.

Как и в других подобных произведениях 20-30-х годов, автор прежде всего подробно рассказывает о науке, технике и культуре коммунистического общества. Он стремится также показать и различные стороны жизни людей, затрагивает, в частности, вопросы семьи, брака, воспитания и обучения детей, труда и отдыха, общественного питания.

Все эти социальные утопии, несмотря на свое несовершенство, утверждали неизбежность победы коммунизма и наступления лучшего будущего. Их можно считать предшественниками послевоенной социальной фантастики.