В мире птицы мохо

Отправив посыльного к Шар-Карену, номарх вышел следом за ним и направился в южное крыло дворца. Покои Сарниуса располагались в северном крыле и были одними из самых дальних по отношению к покоям энси, однако он шел, почти бежал, настолько быстро, что опередил нескольких сановников, чьи комнаты были ближе к покоям правителя, чем его.

Коридор, ведущий к опочивальне энси, был набит «бессмертными», рассматривающими трупы караульных, которые оставались пока еще тоже на месте. Номарха узнали и пропустили в спальню. Сам энси по-прежнему лежал на кровати с синим лицом и выпученными открытыми глазами, в которых отражался свет многочисленных факелов. Его секретарь как-то странно взглянул на номарха и отвернулся.

– Какой ужас! – воскликнул Сарниус, оглядывая спальню, – в коридоре убитая стража, и правитель мертв. Как это случилось?

– Не известно, – ответил ему кто-то из сановников, – похоже, что энси задушили в кровати.

– Надо немедленно найти убийц и покарать их! Я лично немедленно займусь этим! А государственная печать цела?

Вместо ответа секретарь подошел к столику, стоявшему в центре комнаты, открыл стоявшую на нем шкатулку и достал из нее небольшую продолговатую фигурную вещицу – государственную печать.

Сарниус готов был съесть сам себя от нахлынувшей ярости – это же надо! Он был уверен, что печать, символ власти энси, обязательно будет спрятана, поэтому устроил форменный обыск в спальне, не догадавшись, что она тут, рядом, стоит протянуть руку, что никто и не думал прятать ее. И теперь секретарь держал ее в руках, и, похоже, не собирался расставаться с ней.

В это время в спальню вбежал Шар-Карен и остановился у двери. Сарниус тут же начал отдавать ему команды – первым делом оцепить дворец, закрыть все выходы из города, объявить в армии в военное положение, а в городе комендантский час. Все караулы внутри дворца заменить гвардейцами его сотни. Для выполнения этого сотник временно назначается начальником «бессмертных».

Когда все это, заранее тысячу раз продуманное, излагалось так, как будто только что придуманное, у присутствующих сановников не оказалось никаких возражений. Сарниус относился к высшим чиновникам страны и в случае чрезвычайной ситуации мог принять на себя некоторые функции, выходящие за рамки его повседневных не слишком обременительных обязанностей. Тем более, что все, что он сейчас наговорил, действительно надо было выполнить. Правда, здесь была одна тонкость, на которую никто впопыхах не обратил внимания. Это – замена гвардейцев стражи на «бессмертных» сотника Шар-Карена. В принципе, нынешняя стража проморгала убийство энси, и ее замена не была чем-то предосудительным ни для кого из находившихся в спальне. Ни для кого, кроме секретаря правителя.

Имхотеп, казалось, всю жизнь был секретарем энси. В данный момент ему было немногим менее полусотни зим. Выходец из далекого Египта, он еще в детстве вместе с родителями, небогатыми торговцами, ищущими счастья в чужих землях, попал в Лагаш. У него было вытянутое некрасивое лицо. Волосы он, по египетскому обычаю, сбривал начисто. Он был высокого роста и от этого сутулился, отчего недруги и недоброжелатели, каковых было очень мало, но в их среде был и Сарниус, называли его горбоносцем, хотя горба у него и в помине не было. Из-под больших бровей, сходящихся на переносице, смотрели умные черные глаза. Он обладал феноменальной памятью. Помнил все цифры, касающиеся как обеспечения войск, так и касающиеся сбора дани, продовольственного обеспечения, финансов и еще много-много всего подобного. С полуслова понимал суть вещей. Будучи при энси, никогда не навязывал ему решений, хотя вполне мог бы делать это. В общем, этот человек был образцом преданного и исключительно умного секретаря, коими дорожат, и каких, к сожалению, почти нет у власть держащих.

Сарниус, отдавая распоряжения, внезапно поймал быстрый взгляд Имхотепа на себя и затем на Шар-Карена, и все понял. Он понял, что секретарь правителя обо всем догадался. Что он знает, что именно Сарниус и Шар-Карен убили энси, а теперь Сарниус, по сути дела, готовит захват власти. И понять это секретарю помогли. Помогли два идиота, Сарниус и Шар-Карен! Сарниус, располагаясь в отдалении, поднятый с постели, никак не мог в середине ночи прибежать в полной парадной форме! Со всеми завязанными бантами и перевязями! И точно таким же явился «поднятый с постели» Шар-Карен! Надо было срочно принять меры и первым же удавить слишком догадливого Имхотепа. Конечно, жаль терять такого секретаря, но жизнь настоятельно диктовала сделать это.

Внезапно Имхотепа сотряс приступ кашля. Он пытался закрыть рот рукой, в которой зажата была государственная печать, но ничего не помогало. Он покраснел, задыхаясь, махнул рукой и, кашляя и пытаясь справиться с приступом, с трудом вышел из спальни, закрыв за собой дверь.

Сарниус, поманив за собой Шар-Карена в угол, в двух словах объяснил ему, что секретарь энси обо всем догадался, и что надо немедленно устранить его. Сотник выскочил за дверь. Имхотепа за ней не было.