В мире слов

Дело в том, что тис, оказывается, растет только к западу от линии остров Эзель — Гродно — Кишинев — устье Дуная. Значит, кельты и германцы ознакомились с новым деревом тогда, когда перешли границу, распространяясь на Запад. Естественно, что они и заимствовали для него туземное название. Славяне же знали его преимущественно как строевой материал и так его и прозвали: тис— возможно, просто другая форма слова тёс.Так и общегерманское название дуба стало обозначать в Исландии (где дуб не растет) только строительное дерево вообще.

Даже такое ценное дерево, как дуб, играющее большую роль в мифологии индоевропейских народов и пользовавшееся религиозным почитанием, называется почти в каждом языке по-разному. Любопытно, что в ирландском и в греческом его названия — того же корня, что наше дерево,а литовское дерваозначает хвойное дерево, а затем даже смолу. Наше деревопредставляет, следовательно, уже обобщение.

Подобным же образом гусьи утка— общеиндоевропейские слова, но в санскрите первое означает лебедя, а второе — какую-то другую водяную птицу. Наше народное выражение гуси-лебедисохраняет еще первоначальное объединение этих сходных видов, которых в древности очевидно еще не различали.

Выдры в Греции не водятся, и слово выдраобратилась даже в название сказочного чудовища, многоголовой гидры. С другой стороны, слово орел,сохранившее это значение в русском и в других языках, даже в хеттском, в древнегреческом значило птицавообще, как латинское уменьшительное другого слова, означавшего птица,стало во французском названием гуся.

Подобным образом лосось,единственное название определенной рыбы в нескольких европейских языках, — в одном из них, тохарском, затерявшемся в китайском Туркестане, означает рыбавообще.

Очень любопытно отсутствие в славянском и германском обществе индоевропейского названия медведя. Медведь — главный зверь в средних широтах, хозяин леса и природы вообще. С ним связано много суеверных представлений. Вообще нередко на произнесение названия того или иного животного налагается запрет из суеверных соображений. Лося зовут сохатый(рогатый), волка — серый.Такими прозвищами является и германское бэр(бурый) и наше медведь(медоед), заменившее древнее общеиндоевропейское название этого зверя.

В отличие от скудной общей номенклатуры фауны и флоры, уже общеиндоевропейскими являются названия всего нашего домашнего скота: кобыла, бык, пес, овца, ягненок, свинья.Однако молокои сыр(творог) являются не общими словами, их нет в индоиранских языках, — может быть, тут сказывается разница между кобыльим и коровьим молоком. Вероятно, с этим связано и то любопытное обстоятельство, что в славянском было общеевропейское слово для доения: мльжу (дою), родственное нашему молоко,но наряду с этим и другое — доить,общее только с иранским.

Имеется и целых три общих слова, обозначающих масло или мазь: жир, масло, сливки.Молочное хозяйство тоже характерно для умеренной зоны. Древние греки и римляне пренебрегали коровьим маслом и называли скифов и другие племена Северного Черноморья «млекопитающи-мися». О древних германцах тоже сообщается, как своеобразная черта, что они питаются главным образом молоком, сыром и мясом (а не растительной и мучной пищей).

Мясои юха(мясная похлебка) — общеиндоевропейские слова. Умели индоевропейцы и обрабатывать шерсть и кожу; волна(шерсть) и руно(овчина) — общеиндоевропейские слова.

Индоевропейцы уже имели общее слово, наше ячмень,обозначавшее этот злак или пшеницу. Было общее название для примитивного толчения или растирания зерна — наше пихать— отсюда наши существительные пшенои пшеница(первоначально толченое зерно)и пест,санскритское название муки, латинские слова для ступки и мельника. Было общее название и для примитивной мельницы, то ли ступы, то ли терки, — наше жернов,и для отходов — соломы и мякины — славянское плева,наше полова.Но в индоиранском (а частью в армянском и греческом) нет всего ряда слов, который говорит о настоящем земледелии и который имеется во всех европейских наших языках: у нас орать(пахать) и рало, семяи сеять, зерно, молоть.

Значит ли это, что индоиранцы разучились пахать, сеять и молоть во время своего перехода в Иран и Индию? Ни армяне, ни хетты не утратили этих основных слов, а их ведь странствования были не короче. Вероятнее, что индоиранцы и вынесли с собой из своей южнорусской родины не более, чем начатки земледелия. Об этом красноречиво говорит и единственное общеиндоевропейское название злака, которое в них обнаружено, наше ячмень.