В мире слов

Вот почему слово может действовать мгновенно, молниеносно, как удар хлыста, как пуля, — огромная машина внутри нас вся приходит в действие, волнуя наше существо до самых его глубин и поднимая в нем сильнейшие чувства.

* * *

Еще важнее общественная сторона усвоения языка. Мы ограничены нашим словарем, нашей грамматикой, всей системой нашего языка, как шахматист набором фигур и правилами игры. Для того чтобы нас понимали, мы должны соблюдать правила речи. Конечно, слов в нашем словаре очень много, и значения их не такие определенные, как значения чисел — сочетая слово с теми или другими словами, мы можем придать ему новый оттенок смысла и даже совсем новый смысл. И тут прозрачность русского языка очень способствует его гибкости и выразительности. А возможность сочетаний слов почти безгранична.

И все же, когда нужно передать мысль в совершенной точности, приходится взвешивать каждое слово. В особенности это необходимо, если образность и обыденное значение слова могут затемнить понимание отвлеченного понятия, или если слово способно вызывать чувства, мешающие ясности суждения.

С другой стороны, очень тонкое личное переживание тоже трудно выразить словами, и это затруднение испытывают в особенности поэты.

«О, если б без слов сказаться душой было можно!..» — восклицает Фет.

А Тютчеву даже кажется, что высказанная мысль уже не та, что она искажается словами:

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.

Действительно, мы не в состоянии «раскрыть» друг перед другом непосредственно «всю душу» и вынуждены выражать свои переживания через посредство языка. Но это, пожалуй, даже лучше.

Каждому из нас, естественно, кажется, что он чувствует и мыслит как-то особенно, по-иному, чем другие. Но это, конечно, иллюзия. Природа наших ощущений и чувств единая у всех, и качественно они однородны; различия же — в реальной, фактической обстановке их, внешней и внутренней. Человеку, которому абсолютно чужды, например, чувства восхищения или зависти, трудно было бы понять их в другом, даже если вся душа последнего была бы «открыта нараспашку». Но у каждой зависти или восхищения есть своя особая история, происходившая в различной обстановке и с различными действующими лицами, и это-то и делает мою зависть и мое восхищение отличными от всех других. А эту историю как раз и можно рассказать словами. И такие рассказы мы все понимаем при всем разнообразии в них обстановки, характеров и перипетий; они составляют один из важнейших и самых сильных элементов художественной литературы.

Конечно, средства языка представляют обобщение. Мы вынуждены высказываться готовыми словами. Язык в этом отношении является как бы фильтром, отцеживающим субъективное, то есть принадлежащее именно мне — и только к этому и сводится «субъективность». Но в этом и состоит всеобъемлющее — одновременно простое и чудесное — свойство и значение языка, его общественная и культурная сила. Благодаря языку отфильтровывается и остается в стороне жесткая пленка моего «я», и мое переживание и мысль получают всем понятное, общезначимое общечеловеческое выражение, приобретает объективное, почти вещественное бытие. Благодаря языку мы имеем возможность вкладывать свой опыт, свои стремления и интересы в общее дело, делая их всенародным достоянием, и тем самым обеспечиваем им более или менее длительное существование, влияние и развитие.

Наконец, каждое высказывание, особенно со стороны даровитого, красноречивого, умного, наблюдательного и искреннего человека, а тем более мыслителя, поэта, писателя, оратора, обогащает язык. История языка и литературы наглядно показывает, как выразительные средства слова не только все время обновляются, но и все более умножаются и становятся разнообразнее, пластичнее и тоньше. Мы видим воочию, как примитивная, еще топорная словесная работа достигает мало-помалу степени тончайшего ювелирного мастерства.

Не менее важна и другая сторона.

Участвуя от рождения в общем словесном обмене опытом, мы глубоко, всей своей личностью усваиваем не только средства выражения для наших мыслей и чувств, — мы впитываем в себя и самые способы и формы восприятия и мышления, выработанные народом, создавшим язык, приобщаемся ко всему опыту его жизни. Слушая и читая разные истории о борьбе чувств и разных путешествиях ищущей мысли, мы не только обогащаем и развиваем свой ум, но и делаем его более социальным, общечеловеческим. Мы приучаемся ставить собственные чувства и мысли в ряд переживаний и размышлений других, смотреть на вещи глазами других, становиться на их место, разделять их стремления и образ мыслей. Благодаря языку мы преодолеваем субъективную замкнутость и приобщаемся к коллективному мышлению и поведению.