В мире, забытом любовью…

А собеседник, подперев подрагивающей рукой клиновидный подбородок, зашуршал страницами пыльной, пожелтевшей, никем не читаемой автобиографии. Согласно неписаному закону человеческого бытия, наиболее сильно «забытая» окружающими история резонировала исключительно с безопасной повседневностью.

Этот путь я преодолел в пять шагов.

Первым шагом стало одиночество, которое призвала невеста. Знаете, «невеста» – не «девушка» в обычном понимании, для меня, во всяком случае. Кому-то и родная мать кажется врагом. Интересно, что бы вы делали без такого врага? Где бы были? Они с отцом подарили жизнь несчастному придурку или идиотке, а те не оценили дара.

Говорят, иногда даже вдалбливают в головы, будто бы все люди с рождения грешны. Чушь! Мы не выбираем, родиться или нет. Да и в выборе судьбы слабы, как выясняется. Только ни вы, ни я – вообще ни один человек не рождается преступником. Грех-то простирается от перешагивания недопустимых границ, границ метаморфозы. Когда – шажок, превращение, и ты уже трансформировался до неузнаваемости. Возможно, навсегда.

В четверг утром я поцеловал невесту в приторно-сладкие губы, нежно-нежно прощебетал на миниатюрное, покрытое еле различимыми мягкими волосиками ушко заведённое «До свидания» – никогда не говорил «Пока» или «Прощай» – и отправился на работу вести шестичасовые новости. День прошёл хорошо, впервые накатило подзабытое, отчего немного странное чувство удовольствия: мне опять нравилось заниматься тем, чему посвятил жизнь. Неизвестное пугает, мы сторонимся его, отталкиваем, устраиваем загадкам войну. Думаете, помогает?.. Как бы то ни было, день выдался действительно отличным! Ну а вернувшись, я нашёл её посреди коридора, бездыханную, с открытыми глазами. Метр шестьдесят семь сантиметров неподвижности; сбившиеся в неестественную чёлку тёмные волосы… Внутри, в самой сердцевине огромных зрачков, застыл – как это называют? – безмерный ужас. Не надо разбираться в медицине, чтобы сознавать: колокол смерти пробил буквально только что.

Естественно, я тут же кинулся к любимой, отдающей без возврата последнее тепло. Не веря в происходящее, тормошил её, хлопал по щекам, обливал слезами, неумело давил на грудную клетку в надежде услышать знакомое пьянящее дыхание, безудержно целовал невесту… Однако с той поры в ней поселилась тишина.

Далее следует глупая штампованная фраза: «Врачи оказались бессильны». Ясное дело, бессильны! Она же умерла, мать вашу за ногу!..

Нет-нет, всё в порядке, я просто рассказываю. Так вот, первый шаг завёл механизм; шестерёнки задвигались, заскрипели, двинули вперёд предначертание. Красивых слов многовато? Да ничего, потом же переделаете байку под себя.