В мире запахов и звуков

Каждому хочется быть красивым. А ведь красота во многом зависит от формы носа и ушных раковин. И об этом я тоже непременно расскажу в этой книге.

Но не буду заниматься саморекламой. Раз вы раскрыли книгу и читаете уже вторую страницу, то эти вопросы вас заинтересовали. Постараюсь вас не обмануть.

Но как быть с занимательностью? Многие ученые (в том числе, грешным делом, и медики) пишут свои труды на таком сложном языке, насыщенном таким количеством узкоспециальных терминов, что непосвященному просто не понять. Создается впечатление, что они выдумали свой язык специально для того, чтобы не допускать к своим секретам посторонних. Кажется, что может быть понятнее и ближе — живопись, поэзия, архитектура, балет. А раскройте монографии искусствоведов и литературоведов, критиков и рецензентов и вы не продеретесь до смысла сквозь дремучий лес специальных терминов.

В медицине эти тенденции возрастают в геометрической прогрессии. Ну-ка, попытайтесь понять, о чем говорится в статье, взятой наугад из лежащего передо мной журнала? «Клиникоморфологические параллели при интегративной радиомодифицирующей терапии больных инвертированными папилломами». Трудно? То-то же. А вот сказать то же самое простыми человеческими словами не получается, сразу же теряется солидность представленного исследования.

Читатели могут подумать, что все это — беда нашего времени, неизбежные издержки научно-технического прогресса. Не совсем так. Еще 500 лет назад Франсуа Рабле в своей бессмертной книге «Гаргантюа и Пантагрюэль» издевался над подобной наукообразностью. Вот название одной из ученых диссертаций, приводимой им в описании библиотеки святого Виктора: «Хитроумнейший вопрос о том, может ли Химера, в пустом пространстве жужжащая, поглощать вторичные интенции!». Похоже, не правда ли?

Франсуа де Менар, французский поэт XVII века давал хороший совет всем любителям напускать наукообразный туман:

Все то, что создано тобой,
Покрыто словно пеленою,
Твои творенья — мрак ночной,
Не озаряемый луною.
Мой друг, гони ты эту тьму!
Ведь тут нужны жрецы и маги,
Чтоб объяснить нам, почему
И что доверил ты бумаге.
А если что-то утаить
Тебя преследует желанье,
Зачем так много говорить?
Куда верней хранить молчанье.

Автор этой книги, находится в довольно-таки трудном положении. Взращенный, воспитанный под непрерывный шелест специальных терминов, я должен разговаривать с вами, читателями, на обыкновенном человеческом языке. То есть в чем-то мой труд — сродни труду переводчика. Но некоторым нашим терминам нет аналогов в повседневном разговорном языке. Конечно, их можно было бы перевести дословно, но нас останавливает то, что подобные попытки уже предпринимались и не совсем удачно. Историческим анекдотом звучит в наши дни рассказ о попытках адмирала Шишкова в начале прошлого века ввести в язык придуманные им «мокроступы», «топталище» и «шаротык» вместо слов калоши, тротуар и бильярд. «Хорошилище грядет по гульбищу из ристалища» — так звучала у адмирала Шишкова фраза: «Франт идет по бульвару из театра». Так что, дорогой читатель, придется немного потерпеть — без некоторых латинских терминов мне будет никак не обойтись. Но злоупотреблять этим не буду, это я обещаю твердо. К тому же все непонятные слова я обязательно объясню.

Пожалуй, с одним непонятным словом вы уже встретились, прочитав название книги. Что же означает термин «оториноларингология»? Это наука об анатомии, физиологии и заболеваниях уха, горла и носа. «Отос» означает в переводе с греческого ухо, «ринос» — нос, «ларингс» — гортань. Иногда по первым буквам изучаемых нами органов дисциплину называют ЛОР. Иногда же нашу специальность называют просто «Болезни уха, горла и носа».

В настоящее время в нашей стране работает около 20 000 оториноларингологов. И хотя я люблю и ценю своих товарищей по специальности, но прошу их не обижаться эта книга написана не для них. Она предназначена самому широкому кругу читателей, интересующихся вопросами физиологии, медицины и просто любознательным людям. Это ни в коей мере не учебник, не научное руководство. Жанр этой книги я определил бы как беседа, рассказ. А беседа тем и отличается от лекции, что стройная логическая цепь изложения все время прерывается дополнительными эпизодами, иногда нить повествования отклоняется в сторону, но затем непременно возвращается к намеченной цели. Я буду иллюстрировать свой рассказ примерами из истории, литературы, мифологии, ориентируясь на известный принцип: «теория суха, но древо жизни зеленеет».