В мире животиков. Детская книга для взрослых, взрослая книга для детей

«И внесе зверя мала, хитра, льстива, цветом красно-бура, смрад же бе от зверя таков, что стольничьи и постельничьи носы позатыкаша и бегом из тех покоев убегоша. Царь един стоял недвижен и зверя лаская рек: что за диво ты принес, детинушка? Детинушка ему: царь, не вели казнить, тот зверь велми непрост есть. Кому власть дана великая, тот смрада не познаху, кто же рожден пресмыкатися, тот нос от зверя воротит и знать его не хотит. Царь его награди, зверя же при себе остави, и оттого смрад стоял в покоях яко в месте нужном».

Неизвестно, придумал ли эту версию перепуганный охотник в последний момент или с самого начала как-то сообразил, что вонюкла — универсальный тест на волю к власти. Но с шестнадцатого века вонюкла становится непременным атрибутом сначала царской, а потом и советской верхушки: только тот, кто не чувствует резкого зловония, исходящего из-под хвоста зверька, способен руководить страной и твердо вести ее корабль сквозь исторические бури.

Самое интересное, что как только правитель почувствует, что унюхал вонюклу, все у него начинает валиться из рук, и власть в стране летит в тартарары. Приведем несколько примеров, которые тебе наверняка будет полезно усвоить. В принципе это очень добрый, ласковый зверек, который пахнет без всякой видимой причины. Ароматизировать его и отшибать запах бесполезно: даже если полить зверька сильнейшим дезодорантом «Хвойный», ощущение будет, что кто-то навонял под елкой. Сама же вонюкла больше всего похожа на мускусную крысу, то есть ондатру. Только пахнет от нее не мускусом.

Любимая вонюкла была и у Александра I, известного своим либерализмом. Эта вонюкла наряду с другими атрибутами власти досталась ему сразу после дворцового переворота, во время которого был убит его отец, Павел I. Зверьки живут очень долго, поскольку условия им создаются идеальные — разводят их в основном при дворе или в Большом Кремлевском дворце, в специальном питомнике, в обстановке строгой секретности, и откармливают пищей с царского или президентского стола. При таких условиях что ж не жить долго! Этак и мы бы лет по сто прожили! А если при этом еще и воняй не хочу — редкий интеллигент отказался бы!

И вот Александр I взял любимую вонюклу с собой в Таганрог, куда выехал по государственным делам. Надо сказать, что в 1825 году его уже всерьез терзали угрызения совести, не давал покоя призрак отца, убитого с его согласия, и даже на донос о тайном обществе он отозвался с поразительной пассивностью — доносчика наградил, но мер никаких не принял. Придворные глухо роптали.

Сохранилось письмо графа Аракчеева:

«Царь в последнее время задумчив, грустен, не по летам слаб и одышлив, говорит об том, что предал дела своей младости, да и во младости вел себя распутно и трусливо. Того и гляди вонюклу унюхает, как говорят при дворе, а кто вонюклу унюхает, тому власти не удержать — или быть погибели всей империи нашей».

И впрямь, при дворе поговаривали, что недалеко царю до унюха — так называлось на придворном жаргоне внезапное прозрение о преступной природе власти.

И вот в начале декабря 1825 года, в Таганроге, Александр I среди ночи разбудил своего любимого слугу, Никиту, который всегда подавал царю одеваться. «Унюхал, Никитушка! — кричал царь, и гримаса омерзения и ужаса искажала его лицо. — Унюхал! Уйти мне надобно, не то погублю Россию!».