В мишуре и блестках

— Да, сэр, спасибо. Дела идут отлично. Мальчик из Даунлоу оказался невероятно смышленым.

— О, хорошо, хорошо, — чересчур торопливо, как показалось Трой, произнес Хилари. — А как насчет мясных пирожков?

— После чая будут готовы, сэр, — весело отвечал Котеночек. — Уж будьте любезны, навострите зубы и заготовьте желания.

— Если пирожки будут такими же, как все остальное, чем вы нас потчуете, — вставила Трой, — то мы их смело назовем пирожками века.

Трудно сказать, кто больше обрадовался похвале, — Хилари или его повар.

Из-за угла западного крыла дома возник Винсент с очередной тачкой, наполненной снегом. При ближайшем рассмотрении садовник оказался смуглым худым человеком с угрюмым выражением лица. Он искоса глянул на Трой, вывалил груз и потащился обратно. Котеночек, пояснив, что вышел только на минутку посмотреть на будущую статую, одарил всех широчайшей улыбкой, при этом на его лице образовалось множество ямочек и складочек, и удалился в дом.

2

Крессида Тоттенхэм была светловолоса и необычайно элегантна. Настолько, что красота дамы отступала на второй план и воспринималась как нечто вроде поощрительного приза за элегантность или как последний штрих, придающий законченность картине. На голове Крессиды красовалась соболиная шапка. Соболя обрамляли 46 лицо, свисали с рукавов и топорщились на сапогах. Под верхней одеждой оказался наряд чрезвычайной простоты и дороговизны, основную часть которого составляли перчатки.

Крессида слегка кривила рот и скашивала глаза, а голову держала набок. Вела она себя очень сдержанно и красноречием не отличалась. Когда же заговаривала, то через каждое слово вставляла "понимаете". Как модель она Трой абсолютно не привлекала. Ситуация складывалась неловкая: Хилари то и дело взглядывал на Трой, словно спрашивая, что она думает о Крессиде.

Зато мистер Берт Смит — маленький человечек с нахальным выражением лица, умными глазками и склонностью изъясняться на устаревшем лондонском просторечии — понравился Трой с первого взгляда. Одет он был с иголочки в агрессивно деревенском стиле. На вид Трой дала ему лет семьдесят, но годы явно не сказались на его самочувствии, мистер Смит излучал отменное здоровье.

Встреча между вновь прибывшими и Форестерами немало позабавила Трой. Полковник приветствовал мисс Тоттенхэм с застенчивой нежностью, называя ее "Кресси, дорогая". Трой почудилось, что в добродушной манере старого дядюшки проскользнула затаенная тревога.

С мистером Смитом полковник поздоровался с необычайной сердечностью. Он долго тряс его руку, беспрестанно повторяя: "Как поживаете? Как поживаете, старина, дорогой?" — то и дело разражаясь радостным смехом.

— А что же наш полковник? — отвечал мистер Смит. — Выглядите молодцом, уж поверьте. Глаз не оторвать, всякий скажет. А что это я слыхал, будто вы вознамерились нарядиться добрым королем Тингамом? И бороду лопатой нацепить! Бороду! —Мистер Смит обернулся к миссис Форестер и вдруг взревел: — Господи прости, да он потешается над нами! В его-то годы старичье изображать?!

— Глух мой муж, Смит, а не я, — напомнила миссис Форестер. — Вы и прежде частенько путали.

— Голова моя садовая, — веселился мистер Смит, подмигивая Трой и хлопая полковника по спине. — С языка соскочило, как говорил мясник, отправляя полголовы в требуху.

— В дяде Берте погиб выдающийся комедиант, — обратился Хилари к Трой. — Он изъясняется вполне нормально, когда захочет. А сейчас ради дяди Прыга разыгрывает представление под названием "Ну разве я не малый хоть куда, каких поискать". Вам ведь всегда удается его завести, дядя Прыг, правда?

Мисс Тоттенхэм поймала взгляд Трой и тут же опустила веки.

— Правда? — восторженно переспросил полковник. — Правда, удается?

После чего мистер Смит решил, что приветствия чересчур затянулись, и все отправились в столовую пить чай. Трой почувствовала, что уютной непринужденности прежних чаепитий вдвоем с Хилари в зеленом будуаре у камина пришел конец. И правда, все держались скованно, отказ Крессиды исполнять обязанности хозяйки дома лишь усугубил общее смущение.

— Умоляю, дорогой, даже не проси меня возиться с чашками-блюдцами, — капризно изогнула губы Крессида. — От таких приколов меня просто тошнит, понимаешь? Я же тебе говорила, почему я против. Не мое амплуа, понимаешь?

Миссис Форестер пристально посмотрела на Крессиду, а затем предложила:

— Не заняться ли мне чаем, Хилари?

— Тетушка, дорогая, сделайте одолжение. Все будет как в старые добрые времена. Помните, как дядя Берт приходил на Итон-сквер, когда вы наконец перестали ругаться по поводу моего воспитания?

— Вот это по-нашему, — поддержал мистер Смит. — Никаких обид. Живи сам и давай жить другим. Так у нас повелось, сударыня, а?

— По-своему вы неплохой человек, Смит, — снисходительно заметила миссис Форестер, — и, полагаю, мы научились понимать друг друга. Какой чай вы предпочитаете, миссис Аллейн?