В моей голове

– Сделайте что-нибудь! – потребовала я дрожащим голосом. – Ей всего лишь двадцать пять, она не должна умирать, – я попыталась вдохнуть, но грудь будто снова обвили канатом, все стягивая и стягивая. – Это я виновата. Она как-то оказалась возле замка, а я не помню этого. Я должна была быть рядом с ней, должна была помочь, я виновата, я.

По моим щекам побежали слезы. Я прикрыла рот ладонью, чтобы не завопить. Указательный палец уперся в нос, из-за этого мое учащенное дыхание, казалось, теперь слышали и за дверью.

– Майя, успокойся, – Алена поднялась с кровати и примирительно вытянула перед собой руки. Ее голос звучал так же, как и в первый день нашего знакомства: мягко, но настойчиво. – Я сказала «возможно», потому что любая черепно-мозговая травма не проходит бесследно. В лучшем случае люди частично теряют память. А Доминика в коме, это сильно скажется на нервной системе и функциях мозга. А в худшем…я уже говорила, – она коротко выдохнула. – Я не хочу кормить тебя и твоих родителей ложными обещаниями.

Я стиснула зубы и зажмурила глаза. Не знаю, откуда у меня взялась эта привычка. Может быть, она появилась в тот день, когда я решила, что разбитые коленки не повод рыдать у всех на глазах. Или в день, когда меня после шестимесячной подготовки не взяли в международный лагерь для изучения иностранного языка, хотя я об этом мечтала. В любом случае этот способ помогал мне брать в себя в руки, особенно когда этого совсем не хотелось.

Мысленно досчитав до трех, я открыла глаза. Кажется, сработало.

– Расскажите мне о ее состоянии, пожалуйста, – мой голос снова зазвучал твердо, это в какой-то степени меня даже порадовало.

Громова чуть нахмурилась, приоткрыв рот. Видимо, она как раз об этом и говорила, когда у меня началась паника.

– Постараюсь не загружать тебя сложными и непонятными медицинскими терминами, – она на миг улыбнулась, но тут же снова стала серьезной. – Удар пришелся на левую часть тела, – врач указала ладонью на голову Ники и гипс на руке, – закрытая черепно-мозговая травма спровоцировала отек мозга из-за повреждения черепа и мягких тканей. Появилась гематома, поэтому твою сестру прооперировали, чтобы снять давление. Она была стабильна после операции, но организм сильно пострадал: кроме удара головой, у нее еще перелом левой лучевой кости и трещина в левом бедре плюс ушибы мягких тканей…Ну…Это если кратко.

Я устало провела ладонями по лицу, будто хотела отбросить все на свете мысли подальше. В конце прошлой недели я укладывала вещи в сумку и даже подумать не могла, что уже через несколько дней меня будут подготавливать к смерти сестры. Я даже не помню ее последних слов. А если мы и вправду поругались? Что я ей сказала? Ненавижу тебя? Да пошла ты? Я никогда себе не прощу, если это так.

Алена, как настоящий профессионал, сохранила тишину в палате и дала мне время на обдумывание. Пока я соображала, что случилось, она взяла медицинскую карту Ники и что-то туда записала, а после снова провела какие-то манипуляции с аппаратами вокруг нее.

– Ей больно? – я наконец-то отлипла от подоконника и подошла к сестре. Я почти привыкла к тому, как она теперь выглядела, за исключением синяка на лице. Ника бы сказала, что этот цвет ей не идет. Ее возмущения на этот счет прозвучали у меня в голове привычным голосом сестры, и это вызвало смешок. Понимая, как странно это выглядит, я притворно закашляла, надеясь, что врач ничего не заметила.

– Мы вводим ей обезболивающее, на всякие случай, но обычно те, кто в коме, не реагируют на болевой синдром, звуки или яркий свет. Они будто очень крепко спят, – она снова чуть улыбнулась.

– То есть, она нас не слышит?

– Может быть, и слышит. У всех это проходит по-разному.

– Им что-то снится?

– Говорят, что снится. Я только надеюсь, что не кошмары.

Я чуть поджала губы.

– Если она нас все же слышит, – продолжила Громова, – наши слова могут провоцировать ее сновидения. Так что, нужно говорить только о хорошем. Поняла меня? – ее улыбка начинала вызывать у меня чувство умиротворения.

Я тоже улыбнулась и кивнула.

– Что ж, – Алена сжала медицинскую карту, – оставлю вас. Если понадоблюсь – мой кабинет на первом этаже, возле лестницы справа.

– Хорошо, спасибо.

Когда она ушла, я опустила голову на кровать, упираясь макушкой в бедро Ники.

Я столько раз слышала о коме, но никогда не думала, что нечто такое придет в нашу семью. Алена рассказала мне первой о возможных последствиях не просто так. Если все пойдет по худшему сценарию, я должна помочь родителям пережить это. Я должна буду научиться жить без сестры, без того человека, который всегда был со мной.

По моим щекам снова побежали слезы.

5