В моей смерти прошу винить… (сборник)

Завтрак не удался. Яичница подгорела и отправилась в мусорное ведро. Из еды в холодильнике осталась луковица и красная повядшая перчинка. Не самое лучшее меню для ребенка. Сергей решил пойти в магазин – спиртное тоже закончилось.

Через час он накормил ребенка. Закрыл дверь в кухню. И снова размышления и выпивка. Что еще нужно одинокому мужчине?

Очухался Сергей часов в одиннадцать. Он судорожно начал соображать, что сейчас – утро или вечер. Потом зашел в зал – Антошка спал в кресле. Сергей переложил его на диван и укрыл плюшевым одеялом. Он вспомнил, что купил это одеяло на первый день рождения сына. Троекуров улыбнулся и, пошатываясь, вышел из комнаты. Допил бутылку водки, стоявшую на столе.

Надо что-то делать. Завтра на работу, а Антона не с кем оставить. Вот когда в полной мере ощущаешь себя одиноким. У Антошки ни дядек, ни теток, ни бабушек, ни дедушек не было. Бабушка-змея не в счет. Сергей детдомовский, а Иркина мать жила для себя. Хотя… может, и получится? В любом случае надо попробовать. Сергей набрал тещин номер и замер. Он поймал себя на мысли, что боится ее.

– Але, – раздался голос Веры Спиридоновны.

А ведь есть чего бояться, а?

– Добрый вечер…

– Для кого как. Чего хотел?

– Вера Спиридоновна, вы не могли бы завтра забрать Антошку к себе? Я ухожу на работу…

– Детей понарожают, а потом бабушкам спихнуть норовят, а?

Вот сука! У нее еще язык поворачивается такое говорить!

– Так да или нет?

– Завтра что у нас? Вторник? Ладно, волоки своего сына.

– Спасибо, – выдавил из себя Сергей и нажал отбой.

Хотелось напиться, но нельзя. На работу. Утренний осмотр у заводского врача был формальным, но с перегаром прийти – это одно, а пьяным в стельку – совсем другое. Так что Сергей решил, что ему хватит. Выпил еще сто грамм и пошел в душ.

После душа должно было полегчать, но так происходит только в позитивных кинолентах и фантастических книгах. В жизни же так не бывает. Сергей чувствовал себя отвратительно. Мозги словно горячая манная каша. Поясницу ломило. Он не выдержал и вернулся в кухню. Достал бутылку водки. Рюмка стояла на столе. Ждала. Но Сергей взял двухсотграммовый стакан. Вдруг у него появилось чувство дежавю. Стакан из тонкого стекла стоял на подоконнике, и в нем снова лежала мертвая (или пьяная?) муха. Сергей вытряхнул насекомое и наполнил стакан до краев водкой.

«Должно подействовать как снотворное», – подумал Сергей и выпил.

В эту ночь он спал хорошо.

До пяти утра.

* * *

Телефонный звонок вырвал Сергея из хмельного сна. Он медленно поднял голову. Потом, сообразив, что это телефон и он может разбудить ребенка, подпрыгнул и побежал в прихожую. Серега даже думал, что снова услышит пьяное «Але», но…

– Что, не спится? – улышал он голос жены. Пьяный голос бывшей жены.

– Алло, – будто не узнал ее, произнес Сергей.

– Алло, алло, – передразнила его Ира. – Неудачник, ты хоть заметил, что от тебя ушла жена?

– Сука! Ты еще издеваешься?

– Дерьмо, да ты так все время и живешь. Либо над тобой издеваются, либо ты на работе, где над тобой тоже издеваются. Ты у Гришки Тиунова спроси, как ему со мной было?

– Сука, да я тебя…

– Что ты меня? Что может быть хуже, чем жить с тобой? Ты смешон, Троекуров. – Она положила трубку.

«Положила! Вот мразь! Зачем она звонила?! Чтобы поиздеваться над тобой, придурок! Сука!»

Сергей пошел в кухню. На часах над столом было пять пятнадцать. Ну не сука, а? Решила, что не достаточно насолила? Оставалось только в пять утра дерьмом обозвать. И с этим она справилась замечательно.

Троекуров достал из холодильника недопитую вчера бутылку. Поставил на стол. Рядом стакан. Тот, из тонкого стекла, он разбил вечером, поэтому достал такой же с черной надписью «таверна». Через два часа вставать, а он… Он налил чуть больше половины. Как раз по надписи. Посмотрел на стакан. На работу ведь надо. Эх, работа не волк… Он выпил содержимое «таверны». Отрыгнул и пошел принять душ. Который, как уже стало обычным делом, ни хрена не облегчал его нелегкую жизнь. А кому нужно такое облегчение? Лучше хмельного затмения еще никто не придумал.

Не пьяный и не трезвый к семи часам Сергей стоял одетый и будил Антона.

– Антошка, сынок. Вставай.

Мальчик открыл глаза.

– Папа, а Новый год скоро?

Черт! Черт! Черт! Ему не нужна мать, ему не нужен отец! Ему нужен гребаный Новый год! Как будто новый будет лучше, чем старый. То же самое дерьмо в праздничной обертке.

Сергей еле сдержался, чтобы не закричать на сына. Он вспомнил… вспомнил, что и сам, уже будучи взрослым, всегда ждал от Нового года чего-то необычного. Чего-то, что изменит его жизнь. Он ждал перемен. Но с каждым Новым годом единственное, что менялось, так это его возраст. Причем не в меньшую сторону.

Сергей присел рядом с сыном. Погладил его по светлым, как у жены, волосам.

– Скоро, сынок, скоро.

Что бы ни случилось, у парня будет подарок!

* * *