В моей смерти прошу винить… (сборник)

Они сели за стол для совещаний, друг напротив друга. Початая бутылка коньяка уже стояла между ними, нарезанный лимон рядом на блюдце, а вот рюмка была одна. Хозяин кабинета спохватился, встал и пошел за второй. Но Максим развернул его на полпути.

– Артем, я воздержусь.

– Что так? – Холодов явно был разочарован.

– На рабочем месте и все такое, – не найдя более веской аргументации, ответил Маркелов.

Артем возражать не стал. Сел, налил в рюмку и выпил.

– Хреновые времена настали, не так ли, коллега?

О-о! Это наверняка уже вторая бутылка.

– Сначала эта дрянь… Ну скажи мне, кому понадобилось насиловать эту блядь, если она давала всем направо и налево?

Макс едва не вскочил с места. Это было для него новостью. Признаться, он и Димкиному рассказу не очень-то верил. Оказывается…

– Она бы даже горбатому уроду с хером вместо носа дала. Только попроси.

Артем снова наполнил рюмку и выпил. Закинул дольку лимона в рот и, скривившись, начал, чавкая, жевать.

– Артем Дмитрич, я, наверное, пойду, – сказал Маркелов и встал.

– А этот хорек? Тридцать ножевых ран! Тридцать! Не две или три, а тридцать. Это ж как надо разозлиться на ушлепка, чтоб сделать из него сито, дуршлаг для макарошек.

Максим снова сел.

– А это лысое недоразумение. Кому на хер понадобилось сбивать этого старого осла? Не понимаю. – Он наполнил рюмку, взял в руку и покрутил. – Ну не принял он кого-то на работу, ну и что? – Артем выпил, скривился. – Ведь за это же не убивают. Черт! Заговор какой-то.

Нормальные люди вообще никого не убивают.

Роль слушателя Маркелова мало чем прельщала. Максим снова собирался встать, когда в кабинет влетела Маша. Девушка не из запоминающихся, но так как она была первой, с кем сталкивался работник с утра (Маша сидела на ресепшене), то она стала самым популярным персонажем их реалити-шоу под названием «Я работаю в офисе».

– Чего тебе? – спросил Холодов и снова налил в рюмку. Он был уже достаточно пьян, чтобы не смотреть в сторону собеседников.

– Артем Дмитриевич, мама Тришина звонила.

Макс не был уверен, но ему показалось, что эта фамилия принадлежит дрищу, болеющему гемофилией.

– Господи, что ей-то надо? – взмолился Холодов, даже не подняв головы на Машу.

– Сашка умер, – сказала девушка и разрыдалась.

– Вот видишь. – Артем посмотрел на Максима и развел руками. – А я о чем? Заговор.

– Мне надо работать, – сделал еще одну попытку Маркелов и встал.

– А кому сейчас не надо? Мертвым? Этому… как его? Тришкину?

Холодов махнул рукой и выпил.

Маркелов пребывал в глубочайшем шоке. Ему было наплевать на Сашку Тришина. Удивительно, что такое недоразумение дожило до двадцати двух лет. С такой болезнью жить – только мучиться. В шок его повергли слова Холодова об Анжеле. Она бы дала даже горбатому уроду с хером вместо носа. У Макса не было горба и хер лежал в штанах, а не между глаз. Может, причина в этом? В том, что он слишком хорош для этой потаскушки? Он поймал себя на мысли, что будь она сейчас жива, он бы изнасиловал ее. Изнасиловал и убил. Дважды. А может, и трижды. Эту суку не трахал разве что Федорыч – вахтер с первого этажа. Ну и Максим, разумеется. Он ненавидел эту тварь даже сейчас, когда ее нет в живых. Да что там… Он ненавидел всех этих ушлепков, снующих между перегородками, пьющими кофе из кружек с сердечками и говорящими, говорящими… О сексе, о пьянках, о лайках в соцсетях. Макс ненавидел их всех.

Когда вы перестанете смотреть наше шоу…

Хер вам, суки! The Show Must Go On, как говорится. Шоу должно продолжаться.

Маркелов вошел в квартиру, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Шоу должно продолжаться, и оно будет продолжаться. Максим глубоко вдохнул, поставил сумку на обувную полку и, не разуваясь, пошел в зал. Взял пульт, повертел в руке. Он словно оттягивал момент, когда насладится еще одной смертью. То, что у шоу нет определенного времени, он понял еще вчера, поэтому включать телевизор не спешил. Шоу начнется в ту самую секунду, когда он включит сотый канал.

Ненависть и злоба еще не дали ему понять свое могущество. Когда вы перестанете смотреть наше шоу… В его руках были жизни этих насекомых, хвастающихся друг перед другом количеством друзей «ВКонтакте». Нажатием кнопки на пульте он мог убить любого из них. Лю-бо-го. Макс выставил пульт как пистолет и нажал на кнопку.

– Пиф-паф, кто-то сегодня умрет, – с улыбкой на губах произнес Максим.

Камера снова выхватывала измученные лица заложников. В их жестах, взглядах не было того страха, который был в первый день. Они устали. Устали бояться, устали жить. А вот хер вам. Шоу будет продолжаться. А чтобы оно продолжалось, ему просто нужно смотреть его. Уж это-то он может. Вот здесь на Макса можно было положиться.

Ему показали главбуха. Вздорная старушенция, наряжающаяся, как шлюха. Макс не удивился бы, узнай, что дама, подвыпив на одном из вечерних корпоративов, закрывалась у себя в кабинете с каким-нибудь курьером, чтобы «свести дебет с кредитом».