В моей смерти прошу винить… (сборник)

Пока Стас разглядывал тело соседки, карлик выбежал из квартиры. Петренко нагнулся над девушкой. Она еле дышала. Стас взял ее запястье, пульс едва прощупывался. Рядом в луже крови лежала сумка. Стас взял ее, высыпал содержимое на стол. Телефон лежал снизу. Петренко набрал 112. Через несколько секунд ему ответил оператор.

Стас вернулся в свою квартиру тем же путем, каким и попал сюда.

«Скорая помощь» приехала быстро. Петренко видел в глазок, как люди в белых халатах выносили соседку, как милиционеры опечатывали квартиру. Он даже подумал, что сейчас навестят его, но этого почему-то не произошло. Люди в милицейской форме постояли у его двери, потом развернулись и пошли вниз по лестнице.

Стас походил по квартире. Желание похмелиться отошло на второй план. Он хотел вернуться в опечатанную квартиру и выяснить, в чем дело.

Стас снова выпал из дыры, поднялся и пошел в кухню. Осмотрелся, заглянул в холодильник. Кроме мерзкого запаха там ничего не было. Стас не мог понять, почему милиционеры не опросили соседей. Но тогда бы они обнаружили лаз. Лаз! В голове Стаса вообще перепуталось – почему они его не заметили, когда забирали тело девушки? Он вбежал в зал и всмотрелся в стену, где еще пять минут назад был проход в его кладовую. Отверстия не было! Стас провел рукой по неровной поверхности стены, ощущая подушечками пальцев все сколы и царапины. Нет. Все верно – дыра исчезла. Даже если бы какой-то шутник заложил проход, должны остаться следы, но их не было.

Вдруг в дверь позвонили. Стас вздрогнул и медленно пошел к двери. Посмотрел в глазок, в коридоре – никого. Петренко отошел к стене, и практически сразу замок щелкнул. Дверь со скрипом открылась. На пороге стояли…

Клото, Лахесис и Атропос, – вдруг всплыло в памяти Стаса. Он не помнил, откуда это. У Кинга что-то было о маленьких человечках, решающих судьбы. Или из мифологии? Все перемешалось в голове.

Один из карликов, самый злобный, подмигнул Стасу и протянул огромные ножницы.

Милиционер подошел к мужчине в белом халате и, показав в сторону носилок, спросил:

– Что скажите?

– Delirium tremens, – произнес врач.

– Чего? – не понял следователь.

– Алкогольный делирий.

– А-а. По пьянке, что ли? – Милиционер понимающе кивнул.

– Люди ошибочно считают, что белая горячка случается у пациентов, находящихся в сильном алкогольном опьянении. На самом же деле делирий развивается после прекращения привычного употребления алкоголя.

– Так у него что, белочка? Вот те раз! – Следователь снял фуражку, вытер пот со лба и водрузил головной убор на место. – А девку он?

– Судя по проникающим ранам – да. Но подробный отчет я представлю только после обследования. Пока что предварительно могу сказать: мужчина на вид лет пятидесяти… Повторюсь: на вид. Ему вполне может быть лет тридцать – тридцать пять. Итак, мужчина на вид лет пятидесяти напал на девушку. Орудие убийства вы не нашли?

Милиционер показал пакет с окровавленными портняжными ножницами.

– Я так и думал, но склонялся больше в сторону садовых.

– Судя по всему, он убил девушку, а потом и себя порешил.

– Подробный отчет…

– Я понял. А откуда вы узнали, что у него белая горячка?

– А это, молодой человек, скорее из личных наблюдений. Посмотрите на его лицо. Отечность, цвет кожи, вылезшие капилляры на носу и щеках. Внешние признаки алкоголика. То есть ничего общего с жертвой.

– Но он же мог и по пьянке ее убить.

– Я же говорю, из личных наблюдений. Посмотрите на соседнюю дверь, квартира явно принадлежит… Кстати, советую проверить ее. Возможно, в ней жил наш герой. – Медэксперт замолчал. – Алкоголик во время белой горячки чувствует себя незащищенным, подвержен панике. У него пропадает сон, и ему все время кажется, что его преследуют и хотят убить. Зрительные и слуховые галлюцинации – неотъемлемые части этой болезни. Алкоголику мерещатся маленькие существа…

– И люди? – спросил милиционер и показал на подъезд дома напротив. Там стояли три карлика в абсолютно одинаковых ковбойских шляпах.

– И люди. И даже мифические персонажи. Я даже не удивлюсь, если выяснится, что он спасал девушку.

Я боюсь

Яркий круг луны повис над погостом. Кресты и памятники отбрасывали мрачные тени. Ветерок игрался с фантиком, небрежно оброненным ребенком. Ночь после «родительского дня» была особенно тихой, будто кладбище отдыхало от дневного наплыва посетителей.

– Маша, я боюсь, – все время хныкала маленькая белокурая девочка, пока они пробирались между могилами к дороге в деревню.

– Да не хнычь ты! – одернула сестру девочка постарше. – Мне и самой страшно.

Они прошли через ворота, остановились и двинулись вниз по дороге.

– Маша, Машенька, может, давай спрячемся где-нибудь?

– Не говори глупостей, Ирина! – строго, уж очень по-взрослому сказала Маша и крепче сжала ладошку сестры. – Мы уже почти пришли.