В могиле не опасен суд молвы

– Делать что? – по привычке переспросила я.

– Превращаться в чудовище, когда тебя называют «милочка». Фокус-покус. И пуфф! Монструозная Флавия.

– Я не знаю, что такое «монструозная», – заметила я, хотя кое-что подозревала.

– Это значит, что ты страшилище. Бука, злюка, образина, чучело, поганка, в общем, идиотка.

По опыту я знала, что лучше позволить Даффи продемонстрировать все ее познания в области экзотических ругательств. Со временем она утомится и замолчит.

В ожидании я изучала свои ногти, которыми теперь страшно горжусь. Я наконец поборола привычку сгрызать кератин до самого основания и умудрилась отрастить набор гладких аккуратных когтей, достойных юной девы.

– У тебя появилась подруга, – заметила я, когда Даффи устала шевелить челюстями.

– М-м? – удивленно прогудела она.

– Миссис Палмер. Она твоя ручная собачка. В отличие от меня.

Даффи протяжно фыркнула – продолжительный и жуткий процесс, задействующий ее гайморовы пазухи.

– Она поэтесса, и ее печатают, – заявила Даффи. – Ее стихотворения выходили в «Новом гражданине» и «Блэквуде»[13]. Она бывала у Ситвеллов[14], бог мой! И что ты на это скажешь?

– Надеюсь, ей нравятся синие коровы, – сказала я.

– Сэр Джордж Ситвелл покрасил своих коров в сине-белые полоски, чтобы они лучше смотрелись на фоне зеленых пейзажей. По крайней мере, так мне рассказывала жена викария. «Великий триумф эстетики над здравым смыслом, – сказала Синтия. – Удивительно редкая вещь в наши дни».

– Кроме того, – Даффи понизила голос до возбужденного шепота и начала оглядываться в поисках подслушивающих, – она автор «Колыбели мидий».

– Ой-ой-ой, – отозвалась я.

– Ты такая невежда! – выплюнула Даффи. – «Колыбель мидий» стала литературной сенсацией. С момента публикации она входила в списки всех книжных премий, но никто так и не смог выяснить, кто автор.

Она закрыла глаза и процитировала:

Он горничною
Найден был
В постели поутру:
С гримасой страха
На челе
Остывший
Бледный
Труп.

Даффи вздрогнула.

– «Блестящая, леденящая душу поэзия, – так написали в «Таймс». – Фольклорный наив, но это лишь усиливает впечатление». Джеймс Эгейт охарактеризовал так: «Свежо, откровенно, архетипично». А Джордж Бернард Шоу в шутку заявил, что это он сам написал эту вещь от лица деревенской девушки.

– А на самом деле это миссис Палмер? – переспросила я.

– Она призналась мне, – подтвердила Даффи. – Заставила поклясться, что я никому не скажу, и я сохраню ее тайну.

– Ты только что выдала ее мне, – заметила я.

– Пфф! – ответила Даффи. – Ты никто. И если ты проболтаешься, я налью тебе яду в ухо, когда ты будешь спать.

Я поняла, что Даффи в отчаянии. Она намекает на Шекспира – сцену, когда Клавдий, злобный дядя Гамлета, льет в ухо спящего короля сок белены.

Нашла чем напугать. Угроза Даффи так же пуста, как и ее сундук с приданым.

– Ха-ха, – ответила я.

Но в этот самый момент я кое-что поняла: две пары ушей лучше, чем одна, и они могут собрать в два раза больше сплетен.

Намекаю ли я на то, чтобы использовать сестрицу в качестве подслушивающего устройства?

Откровенно говоря, да.

Мы находимся в странном месте, где никого не знаем. Мы задержимся здесь не дольше, чем требует закон. Поэтому время играет очень важную роль. Мне нужно собрать как можно больше ушей – говорят, во время войны за независимость американские солдаты делали это с английскими.

Я провела пальцами по губам, изображая, что застегиваю молнию, перекрестила сердце, сложила пальцы в салют девочек-скаутов и сказала:

– Я, Флавия Сабина де Люс, торжественно клянусь, что под угрозой яда в ухе никогда не выдам секреты, которые мне вверит моя дражайшая и возлюбленная сестра Дафна де Люс.

Можно было и меньше пафоса, но мне хотелось, чтобы Даффи отнеслась ко мне серьезно. Я продолжила:

– Но почему она доверила тебе свою тайну? – нужно добавить в разговор нотку скептицизма, иначе Даффи заподозрит, что я притворяюсь. Так и есть, но не в том смысле, в котором она подумает.

– Потому что иногда, – ответила Даффи, аккуратно подбирая слова, – женщине нужно довериться другой женщине, и только женщине. Врачи не подойдут, в том числе вся армия последователей доктора Фрейда.

– Верно, – согласилась я, надеясь, что выгляжу умнее своих лет.

– Что ты можешь об этом знать? – фыркнула Даффи.

Я пожала плечами – прекрасный ответ на что угодно. Это переключило внимание Даффи с меня и дало ей повод излить все свои секреты.

Сработало.

– Бедняжка испугана, – сказала Даффи. – Судя по всему, ее книга задела кого-то за живое. Кое-какие стихи слишком близки к правде.

– К реальной жизни? – уточнила я.

Как интересно. Особенно в городе, где викария повесили за преступления по отношению к женщинам!

– Разумеется, к реальной жизни! – ответила Даффи.

– Какие именно стихи? – уточнила я.

– Она не сказала. Я почитаю, когда мы вернемся в Букшоу.

– У тебя есть экземпляр «Колыбели мидий»? – переспросила я. Иногда сестра меня поражает.