В могиле не опасен суд молвы

– Мисс Тетлок, – сказал Доггер, – могу я представить вас мисс де Люс?

– Флавия, – я протянула руку, и мы с ней обменялись рукопожатием.

Меня не беспокоили сельскохозяйственные отходы, которыми была испачкана ее ладонь. Как это отличается от неприятного рукопожатия и грязной ладони Теренса в цирке Шадрича. Это рукопожатие было доброжелательным, и я во весь рот одобрительно улыбнулась этой женщине, хотя мы только что были представлены.

– Клэр, – сказала мисс Тетлок, еще крепче сжимая мою ладонь. – Называй меня Клэр.

Секунду мы стояли в ожидании следующей реплики, словно в трансе или позируя для картины, но никто не хотел говорить.

– Что ж, – наконец произнесла Клэр, – полагаю, вы хотите осмотреть вещи Орландо. Такая трагедия.

Она увидела, что у меня отвисла челюсть от изумления, и продолжила:

– Все в порядке. Орландо доверил мне ключ. Я присматривала за этим местом, когда он уезжал, а он в ответ отгонял захватчиков от моего огорода, человеческих и не только.

Она махнула рукой в сторону ступенек.

– Констебль Оттер вряд ли одобрил бы, – сказал Доггер, – но если ты настаиваешь…

– К черту констебля Оттера, – к моему изумлению, отрезала Клэр. – Временами приходится нарушать закон, чтобы восторжествовала справедливость. Или хотя бы обходить его.

Я улыбнулась, когда она поднялась на скрипучее крыльцо и извлекла ключ из кармана рубашки. Эта женщина сделана из того же теста, что и я.

– Все, чего я ожидаю, – справедливость, – сказала она, отпирая замок. – Орландо нужна вся мыслимая и немыслимая помощь.

«Удивительные слова применительно к трупу», – подумала я.

И мы вошли внутрь.

Глава 16

Практически нависающий над водой, лодочный дом попахивал чем-то солоноватым, как аквариум склеротичного любителя рыб.

Я вздрогнула, вспомнив, как зацепилась пальцами за зубы Орландо. Полезный опыт, но повторения я бы не хотела.

– Прошу прощения за отсутствие электричества, – сказала Клэр. – Это место – не более чем чуточку обжитой лодочный сарай. По правде говоря, не предполагалось, что здесь будет кто-то жить. У Орландо бывали взлеты и падения в отношениях с властями, но с его характером…

Она умолкла, криво улыбнувшись.

– Каким он был? – внезапно спросила я, пользуясь представившейся возможностью.

– Сын священника, сын каноника, – ответила Клэр. – Отец должен был объяснить ему, что такое добро и зло, но не сделал этого. Орландо любил говорить о себе, что он паршивец, и, наверное, это справедливо.

Я улыбнулась, зная, что она от меня ожидает именно этого.

– Шутник, – предположила я.

– Не совсем. Он искал внимания, а это часто свойственно тем, кто выступает на сцене. Его мать умерла, когда Орландо был ребенком.

– Очень хороший актер, я знаю.

Я не стала утруждаться объяснениями, откуда у меня эти сведения, но однажды Даффи сказала мне, что актеры и убийцы – люди, жаждущие внимания. «Единственная разница, – уточнила она, – где они воплощают свои фантазии: одни в темном переулке или обшарпанной комнате, другие – на сцене перед лицом публики».

– Поразительный, – поправила меня Клэр, нарушая ход моих мыслей, – все, кто видел его в роли Элизы Дулитл в «Пигмалионе» или Гамлета, понимали, что Орландо – выдающееся создание. Талант его не просто коснулся, он пропитал его насквозь.

– Элиза Дулитл? – переспросила я. – Он исполнял роль Элизы Дулитл?

– Причем подготовился меньше чем за час, – сказала Клэр. – Милли Плам, которая подрабатывает в аптеке и которая репетировала эту роль несколько месяцев, внезапно заболела. Орландо вызвался и… что ж, все, что было дальше, – это театральная история. Те из нас, кто видел его выступление, знают, что стали свидетелями выдающегося события. Мне до сих пор приходится щипать себя, дабы убедиться, что мне это не приснилось.

– Проявления гениальности часто вызывают необъяснимую дрожь у очевидцев, – заметил Доггер. – Профессор Мерлино из Мантуи опубликовал несколько заметок на эту тему, но они малоизвестны за пределами Италии.

– Орландо ведь тоже подрабатывал в аптеке? – спросила я. Не хотелось перебивать рассказ Клэр, но я внезапно вспомнила.

– Ты думаешь, он отравил Милли, чтобы получить роль? – Клэр улыбнулась. – Поскольку имя Орландо всплывало в обоих случаях, тот же самый вопрос возник, когда расследовали смерти трех пожилых леди, погибших вскоре после его эффектного выступления. Но коронер совершенно справедливо отказался даже думать об этом.

– Каноник Уайтбред, – сказала я, желая дать понять, что кое-что знаю об этой истории.

– Да, каноник Уайтбред, – отозвалась она.

Все это время Доггер стоял рядом, внимательно слушал и почти ничего не говорил.

– Об этом говорили на суде, – заметил он. – Чтобы заполучить роль и чтобы попрактиковаться в отравлении.

– Было дело, – согласилась Клэр. – Но Скотленд-Ярд привлек химика для проведения анализа, и обнаружилось, что желудочные проблемы Милли были вызваны неумеренностью в потреблении зеленых яблок: последствия свидания в саду с неподходящим человеком и с неподходящими фруктами.

– Эта история стара как мир, – сказал Доггер.

– Стара как мир, – эхом повторила Клэр.

На секунду воцарилось молчание.