В море погасли огни

К утру ветер несколько стих. Море стало успокаиваться. Я взял бот и шлюпки на буксир, потащил к «Минску».

Подхожу к лидеру, докладываю обстановку и спрашиваю: куда деть раненых?

Мне приказывают высадить их на тральщик и миноносец «Скорый». А тут, как назло, обстрел. Один из тральщиков ход дал, отказался принимать раненых. Другой взял только со шлюпок и с бота.

Миноносец «Скорый» тоже снялся с якоря, но для нас застопорил ход. Командир кричит в мегафон:

— Подходи к борту, быстрей перебрасывай.

Я мигом к нему. Зацепился и давай раненых передавать. Тут вдруг один снаряд метрах в сорока плюхается… вверх столб воды поднимает. Второй…

Командир миноносца кричит: «В вилку берут… отваливай!» И ход дает. Старшины мои чего-то замешкались, швартовы порвало, катер не так развернулся… В суете миноносец зацепил нас носом, проломил восьмиместный кубрик и потянул за собой… Чуть катер не опрокинул. Хорошо, что МО деревянный, плавает, как пробка. Удержались.

Пришлось отойти подальше от маневрирующих кораблей и падавших снарядов, чтобы завести на пробоину пластырь.

На пластырь пошли два одеяла, вся фанера и лист железа. Механик, повиснув над бортом, помогал боцману и старшинам.

С заплатой на боку катер имел весьма неказистый вид. Меня запросили:

— Сумеете ли идти своим ходом?

— Сумею, — ответил я. — Дойду.

— Тогда заправляйтесь горючим, пойдете в охранение «малютки».

И мне назначили место в походном ордере.

Отходившие с фронта войска с ходу грузились на транспорты.

В непрерывном грохоте артиллерии трудно было расслышать человеческие голоса. Но паники и суматохи не наблюдалось. Боцманы жестами руководили посадкой, а уставшие пехотинцы безропотно им подчинялись. Поднявшись по трапам и заняв отведенные места, они мгновенно засыпали. Никакая сила уже не могла разбудить вышедших из многодневных боев солдат.

Загруженные транспорты отваливали от пирсов и уходили в море. Бой не прекращался. Крейсер и миноносец, курсируя по заливу, били из пушек по противнику, не позволяя ему ворваться в город, подойти к пристаням.

В двенадцатом часу по условленному сигналу стали сниматься с якорей многопалубные океанские транспорты и выстраиваться в кильватер за тихоходными тральщиками «ижорцами» и «рыбинцами». Издали казалось, что за крошечными птенцами выводком плывут дородные гусыни.

Охранять перегруженные суда отправились пять катеров МО и миноносец «Свирепый».

В два часа в путь отправился второй караван. В это время в небе показались немецкие самолеты — разведчики.

Минеры заканчивали свою работу: вверх взлетали склады и причалы в портах. Минные заградители сбрасывали свой груз, чтобы противник не сразу мог войти в бухты.

Таллин горел. Густой и черный дым так застилал солнце, что едва приметны были его контуры. Днем стало пасмурно, словно наступила ночь.

В четыре часа двинулись в путь главные силы Балтийского флота: крейсер «Киров», лидер «Ленинград», эскадренные миноносцы и подводные лодки.

Я нашел подводную лодку «малютку» и занял свое место левее ее.

Последними покидали Таллинский рейд корабли прикрытия — лидер «Минск», быстроходные эсминцы, тральщики, сторожевики, минзаги и катера. Дав последний залп по противнику, отряд развил хорошую скорость и стал догонять нас.

Вскоре авиация принялась бомбить тихоходы, а с наступлением сумерек фрицы начали обстреливать из береговых батарей.

«Киров» и миноносцы открыли по правому берегу ответный огонь. А нам, катерникам, приказали поставить дымовую завесу.

Грохоту было много. Потом стемнело, надобность в дымзавесах отпала. Я вернулся к «малютке».

Вскоре корабли застопорили ход, в воду полетели якоря. Многие останавливались прямо на минных полях. Подводная лодка пошла дальше.

То впереди, то позади раздавались взрывы. Но что в темноте происходило — трудно было понять. Горизонт то и дело озарялся вспышками…»

Подробней рассказал об этой ночи и следующем дне командир катера МО 210 лейтенант Валентин Панцирный.

«Мы покинули Таллинский рейд с кораблями последнего каравана. Катера нашего дивизиона шли в охранении старых миноносцев типа «Новик». Я был в распоряжении командира миноносца «Артем».

Мы шли концевыми. Крупные транспорты двигались за тральщиками впереди. Темнота надвигалась быстро. В сумерках мы видели перед собой силуэты впереди идущих кораблей и пенистый кильватерный след.

Вскоре горизонт озарился огромной вспышкой и до нас докатился протяжный гул, похожий на раскаты грома. Мы в это время уже находились за маяком Кэри. Корабли почему-то начали замедлять ход и через каких-нибудь полчаса совсем остановились. Это было опасно.

Я недоумевал: «Кто это так распорядился? Ведь в училище нам вдалбливали, что ни в коем случае нельзя останавливаться на минном поле. Надо быстрей идти вперед, только вперед. Иначе мы становимся неподвижными мишенями».

Корабли все же продолжали стоять. До нас доносились какие-то неясные человеческие голоса: не то крики о помощи, не то команды.

Командир миноносца «Калинин» в мегафон приказал катеру МО-211 пойти вперед и выяснить, что там случилось.