В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей

В самом начале далекого 1909 года было опубликовано стихотворение поэта Т. Славича «С Новым годом!»:

Время движется вперед,
Наступает Новый год.
Верь: в мгновенье это он
Весь надеждой осенен…
Что-то нам преподнесет:
Грусть, печаль или почет?
Скрыто это от людей;
Все ж мы смотрим веселей.
И с надеждою все ждем,
Что счастливо заживем
И что всем нам Новый год
Лишь отраду принесет.
Так забудем же печаль,
Унесемся мыслью вдаль,
Где так дышится легко,
Где так любят глубоко
И где вечную лазурь
Не сменяет царство бурь!
Будем верить в Новый год,
Что он радостный придет.
И с его приходом мы,
Позабывши царство тьмы,
К счастью светлому пойдем,
Славу в честь его споем…
Искрометное вино
Нам для радостей дано,
Янтарем оно горит,
Душу, сердце веселит.
Исчезает с ним беда.
С Новым годом, господа!

Татьянин день

Питомцы без различий

Празднование дня Татьяны в Московском университете стало широко отмечаться не ранее 1840-х годов. Студенты, жившие на частных квартирах, как правило, на него не собирались. Начало популярности праздника было положено, скорее всего, казеннокоштными учащимися, проживавшими тогда непосредственно в университете.

В день святой Татьяны (по старому стилю — 12 января) в подвалах университета дружной семьей объединялись студенты и профессора. Когда начиналась выпивка, вместе с ними в подвал спускалось и полное равенство.

В последующие годы 12 января в университете встречалось все большее и большее число настоящих и бывших его питомцев.

Сходились молодые и старые, без различия социального положения и убеждений.

Ради вольности веселой

По обыкновению, после официальных торжеств в стенах учебного заведения очередная годовщина Татьяны справлялась студентами, профессорами, давнишними выпускниками университета в ресторане «Эрмитаж».

Дом ресторана «Эрмитаж» у Трубной площади. КонецXIXвека

Первый тост всегда произносился за процветание Аlma mater (Almae matris). Затем шли спичи за самого старейшего из присутствовавших здесь бывших студентов и за самого молодого. Тост старого профессора сменялся тостом юного студента-первокурсника, речь адвоката — речью врача.

Непременного участника Татьянина дня, знаменитого адвоката — златоуста, мага и волшебника слова — Ф. Н. Плевако молодежь водружала с ногами на стол. При утихших спорах и пении, подняв бокал шампанского, в порыве остроумия, восторга с переходом, в некоторых местах, к минорным тонам Плевако абсолютно весь отдавался своей речи о любимом университете. «Душа не старится, и на сердце нет морщин».

Торжество заканчивалось традиционным многоголосым исполнением «Gaudeamus».

Когда в ресторане становилось накурено и душно, всех тянуло на свежий воздух. Тогда большая компания отправлялась в загородную «Стрельну» у Петровского парка. Там она заканчивала свой праздник.

В этот день не пустовали и другие московские рестораны, портерные, пивные. Всеобщим же центром сбора нескольких сотен московских студентов служил Тверской бульвар, где большой хор из молодых голосов даже в сильный мороз бодро пел:

Из страны, страны далекой,
С Волги-матушки широкой,
Ради славного труда,
Ради вольности веселой
Собралися мы сюда.
Вспомним горы, вспомним долы,
Наши храмы, наши села.
И в стране, в стране чужой
Мы пируем пир веселый
И за Родину мы пьем.
Пьем с надеждою чудесной
Из стаканов полновесных
Первый тост — за наш народ,
За святой девиз «Вперед».
Вперед, вперед, вперед!

Задорный хор сменяла бесшабашная группа с лихой песней молодости:

Есть в столице, в Москве,
Один шумный квартал,
Что Козихой Большой прозывается.
От зари до зари,
Лишь зажгут фонари,
Вереницей студенты шатаются…

(далее шли и ныне известные слова).

Пение на Тверском бульваре сменялось играми студентов: в чехарду, в снежки, в «слона».

Особым удальством празднование Татьянина дня отличалось на том самом Козьем болоте — в Козихинских переулках.

Козиха — это там, где Патриаршие