В мозг

– При чем тут Мозгомирье?

– При том, что моя экономическая теория стала последним шажком на долгом пути к эволюции. Я нащупал мысль – сейчас даже не скажу, какую, – которая изменила реальность. Ты понимаешь, Кью, изменила реальность?! В этот момент, когда я сформулировал мысль, человечество доросло до Мозгомирья. А эволюция? Ну что эволюция?! Она лишь даровало человечеству то, что давно его ожидало, по достижении известных результатов, разумеется. Мой результат влился в общечеловеческий, и механизм эволюции был запущен. Такая вот хренотень. Можешь не верить, Кью, но это совершенно точно. Мозгомирье подтверждает мою экономическую теорию. Интерфейс… он в твоем Мозгомирье имеется, кстати?

– Да.

– Так вот, интерфейс Мозгомирья в потрясающе многих чертах соответствует моим экономическим прозрениям.

– С этой минуты подробнее, пожалуйста.

– Я же говорю, интерфейс Мозгомирья соответствует моей экономической теории. Какие еще подробности?

– Интерфейс занятный, чего говорить. Никогда бы не подумал, что природа пользуется десятичной системой счисления! Но еще более странно, что интерфейс соответствует твоей экономической теории, какой бы она ни была. При всем уважении, Ванька, но это абсолютно невероятно. Абсолютно.

– Но ведь это есть! Это научный факт!

Профессор задумался, ковыряя вилкой в гарнире.

– Еще что-нибудь необычное? Какая-то связь между Мозгомирьем и твоей экономической теорией?

Мне вспомнился загадочный случай со сдвоенным искрящимся стеклянным лучом, по которому в мои глазницы вливались из файла разрозненные символы.

– Было странное. Стеклянные лучи…

– Это те, которые в глазах?

– Да. Они сомкнулись и заискрились. Я испугался, не короткое ли замыкание. Черт те что подумалось. Но ничего страшного не произошло, осталось без последствий: для меня без последствий. И да, я как раз перед компьютером сидел. Файл с экономической теорией был открыт. Когда стеклянный луч заискрил, символы из файла как будто полились по лучу прямо в мои глаза. Но ничего не произошло, зрение в порядке. Мозгомирье стало еще краше. Раньше нити – ну, синаптические – были бледными, а после этого случая начали изнутри светиться и пульсировать.

Профессор бухнул кулаком по столу. Тарелки подпрыгнули. Соседи стали оглядываться и на всякий случай отодвигаться. Я испугался: я вообще человек пугливый, но когда мой сосед с размаху бьет по столу кулаком, страшно вдвойне. Не за себя, конечно – Профессор друг, мы тысячу лет знакомы, – а за других посетителей кафешки, которые могут про нас нехорошо подумать.

– Идиот! Ты ее загрузил?

– Кого?

– Операционку.

– Но я ничего не загружал.

– Ты сказал, что интерфейс, эта полная хреновина, соответствует твоей экономической теории.

– Да, это так. Хотя я не во всем окончательно разобрался. Возможно, имеются некоторые несущественные отличия…

– Не думаю.

– Почему?

– Потому что ты загрузил свою экономическую теорию в качестве операционной системы. Не знаю, как тебе удалось, но ты загрузил. Только полный кретин, обнаружив десятичную систему счисления в интерфейсе, мог решить, что интерфейс нерукотворен. То есть сам-то интерфейс нерукотворен, весьма вероятно, но то, что в него загружено в качестве операционки – дело рук человеческих. Твоих некомпетентных ручонок, Ванька.

Я застыл, пораженный этой простой мыслью. До меня начало доходить. В самом деле, совпадений с интерфейсом и моей экономической теорией обнаруживалось слишком много – я это сразу почувствовал. Но подумал, что совпадения – из-за моей гениальности: выходит, ошибался. Любой заурядный экономист, окажись на моем месте, получил бы аналогичный результат.

– И что, Ванька, мы имеем?

– Что?

– Твое Мозгомирье распространяется, как эпидемия. Сейчас, вероятно, заражено все человечество. Если не все, то скоро будет заражено все. Если, конечно, от Мозгомирья не найдется антидот, или не обнаружатся люди с устойчивым иммунитетом.

Несмотря на состояние, близкое к шоковому, я нашел силы возразить:

– Даже если ты прав, загрузка операционной системы произошла после нашего разговора с тобой. В таком случае у тебя не могло появиться интерфейса. Интерфейс даже у меня появился позднее.

– Не обязательно. Если это сервер, достаточно загрузки с любого клиента.

Спорить с программистом было сложно, поэтому я не придумал ничего лучше, чем сказать:

– Ты не знаком с моей теорией, Кью.

– Придется, как видно, познакомиться.

– Зачем тебе? Интерфейс никому не мешает. Его, кроме меня, никто и не понимает, по всей видимости. Висит себе и висит, а если не сосредоточивать взгляд, вообще исчезает. Чего ты опасаешься, Кью? Эволюционная ступень сама рассудит и разложит по своим полочкам.

– Я не горю желанием. Это потребуется в том случае, если я не найду способа переустанавливать операционку. Однако, мои возможности ограничены. Я один из миллионов программистов. Если твоей экономической системой заразится все человечество, за Мозгомирье возьмутся такие конторы, о которых лучше умолчать. Боюсь, ты попал, Ванька.

Я ужаснулся.

Договорились встретиться на неделе, а до этого, по мере необходимости, держать друг друга в курсе.