В Мраморном дворце

В день последнего выхода, вечером, мне позвонил по телефону Игорь, по просьбе Иоанчика, чтобы сообщить, что у его жены начались первые роды. Я пришел в столь мною любимый кабинет дедушки, а теперь Иоанчиков кабинет, и застал там отца, самого Иоанчика и Игоря, которые собрались в ожидании известия о прибавлении нашей семьи. Мы просидели возле камина до поздней ночи, так ничего и не дождавшись.

В эту ночь мне пришлось спать всего часа два или три, потому что я уехал, как всегда с первым поездом, в Царское Село, в полк. Вернувшись к вечеру из Царского, я пошел наверх в нашу бывшую детскую. С минуты на минуту ожидалось окончание родов. Я сидел в большой комнате, когда-то нашей игральной, вместе с тетей Милицей, женой дяди Петра Николаевича, приходившейся родной теткой Елене Петровне. Наконец, нам сообщили радостную весть о рождении Всеволода Иоанновича. Он появился на свет в бывшей нашей детской спальне.

Так как Иоанчик был очень религиозен, то братья его дразнили, что его сын родится с кадилом в руке. Поэтому они заказали маленькое кадило и как только Всеволод родился, ему вложили кадило в ручку. Так что Иоанчик впервые увидел своего сына с кадилом в руке.

В то время, когда родился Всеволод, отец был в Эрмитажном театре на репетиции "Царя Иудейского". Ему сразу же сообщили о рождении внука. Полетели телеграммы родственникам. На следующий день в Мраморном дворце был торжественный молебен, на который съехалось много родственников и знакомых; по случаю рождения первенца офицеры Конной гвардии поднесли Иоанчику икону Благовещения.

Вечером 10 января Государь принимал земских деятелей по случаю 50-тилетия земства. Прием был в Дворянском собрании. Я явился на прием вместе с отцом. Земских деятелей собралось очень много. Государь обходил земских деятелей и со многими разговаривал.

Глава двадцать пятая

Отец и матушка уезжали 14 января в Египет и предложили мне ехать с ними. Отцу, при его болезни почек, климат Египта был очень полезен. После тщательного обсуждения вопроса о том, как, при моих слабых легких, повлияет египетский климат на мой организм, мы пришли к заключению, что я поеду с ними. В день отъезда в Павловской дворцовой церкви был отслужен молебен. Наш поезд вечером уходил на Варшаву. Я сел в поезд в Петербурге, а родители - на Александровской станции, подле Царского Села. Их провожало масса народа, между прочим - все офицеры Измайловского полка. Нас, отъезжавших в Египет, было пятеро: родители, я, фрейлина матушки баронесса С. Н. Корф и кн. Шаховской. При нас также было много прислуги.

На следующее утро мы приехали в Варшаву и были встречены на вокзале женой генерал-губернатора г-жей Скалон и помощником командующего войсками варшавского военного округа ген. Рауш-фон-Траубенбергом. Его брат, Павел Александрович, был долгое время шталмейстером моего отца. Генерал был красивый мужчина с бородой и длинными усами. Я знал его с самого моего детства. Матушка, г-жа Скалон и я поехали в автомобиле в замок, а отец - в Суворовский кадетский корпус. Г-жа Скалон, урожденная баронесса Корф, из прибалтийских провинций, скорее была немкой, чем русской, но были и другие Корфы, больше русские, чем немцы. К последним принадлежала между прочим и фрейлина матушки, православная.

Я с матушкой завтракали у г-жи Скалон. Лакеи были в придворных ливреях. После завтрака дочь Скалонов показывала мне замок, он был громадный, и мы долго по нему ходили. В одной из комнат, в которой висели портреты варшавских генерал-губернаторов, я увидел, к большому моему удовольствию, портрет моего деда Константина Николаевича, бывшего наместником Царства Польского в 1862-63 годах.

В бывшей тронной зале висел прекрасный портрет Николая I верхом. Он сам приказал этим портретом прикрыть нишу, в которой до первого польского восстания стоял королевский трон.

На вокзале мы с отцом переоделись в штатское платье. На следующий день вечером мы проехали Венецию, которую так любил отец. Поезд стоял в Венеции довольно долго и мы вышли полюбоваться Большим Каналом, несмотря на то, что было уже довольно темно.

На следующее утро мы приехали в ужасное место - Бриндизи, порт, в котором должны были сесть на пароход. Долго ждали мы его, сидя в ресторане, на берегу моря. Писали домой открытки. Наконец, после долгого ожидания, пароход пришел.

Это было небольшое австрийское судно.

Вечером, к обеду, отец, Шаховской и я надели смокинги. Меня это очень забавляло. Во время обеда пароход немного качало. Шаховской неважно себя чувствовал и едва не вышел из-за стола. На третий день мы благополучно добрались до Александрии. Там нас встретили очень богатые египтяне Лотфала, которых родители знали еще с прошлого года и у которых отец крестил ребенка. Они повезли нас на своем автомобиле покататься по Александрии. Во время прогулки лопнула шина, но Лотфала не пожелали остановиться, и мы продолжали ехать с лопнувшей шиной.