В мышеловке

- Мы решили до вашего прибытия не приступать к действиям. Машина ждет, - добавил он и, повернувшись к дверям, не пропустив вперед Сару, быстро промаршировал к выходу. Потом сел рядом с шофером и стал говорить по радио банальными фразами из плохого детектива о тайных агентах, мол, партия прибыла и план осуществляется.

- Куда мы едем? - спросила Сара.

- Везем вас к вашим платьям, - ответил я. Она просияла:

- Серьезно?

- А зачем? - спросил Джик.

- Чтобы подвести мышь к сыру. - И быка к кинжалу, и момент истины к фокуснику, подумал я.

- Мы отобрали у них ваш чемодан и сумку, Тодд, - удовлетворенно сообщил Портер. - Уэксфорда, Зеленна и Снелла остановили у входа в аэровокзал, и они попались со всеми уликами. Замки на вашем чемодане поцарапаны и погнуты, но не сломаны. И внутри все в порядке. Утром вы можете забрать вещи.

- Прекрасно. А страницы списка покупателей у них нашли?

- Ага. Намокшие, но читаемые. Имена парней в Канаде.

- Хорошо.

- Как раз в эту минуту наши работают в галерее «Ярра-Ривер». И Уэксфорд там помогает нам. Мы дали ему подслушать то, что хотели, чтобы он узнал. И как только я пошлю сигнал действовать, мы подстроим ему возможность передать сообщение.

- Думаете, он это сделает? - спросил я.

- Послушайте, мистер, а вы бы не сделали?

Пожалуй, я бы поостерегся принимать дары от данайцев, но я не Уэксфорд и надо мной не висит тюремный приговор.

Мы подъехали к боковому входу «Хилтона», и Портер проворно вылез из машины и встал на тротуаре, похожий на массивную колонну, наблюдая с почти нескрываемым нетерпением, как Сара, Джик и я сползаем со своих сидений. Через знакомую красно-голубую роскошь великолепного вестибюля мы прошли в кабинет управляющего, расположенный прямо за стойкой, где работали служащие, занятые приемом клиентов.

Управляющий, высокий стройный мужчина в темном костюме, предложил нам кофе и сандвичи и обвел рукой глубокие кресла. А Портер посмотрел на часы и сообщил, что будем ждать, а долго ли придется ждать - он не знает.

Часы на стене показывали шесть. Минут через десять человек в рубашке и галстуке принес Портеру приемник с наушниками, тот надел их на голову и стал слушать бесплотные голоса.

В кабинете не было окон, ничего, что показывало бы смену дня и ночи, обстановка чисто деловая, на потолке полоска неонового света, на стенах таблицы и расписания дежурств. Мы сидели в глубоких креслах, пили кофе и ждали. Портер съел один за другим три сандвича. Время шло.

Семь часов.

При искусственном свете Сара казалась бледной и усталой. У Джика борода опустилась на грудь. Я сидел и думал о жизни и смерти и галстуке-бабочке в крапинку.

В семь часов одиннадцать минут Портер отодвинул наушники и принялся сосредоточенно изучать потолок. Вероятно, удовлетворившись увиденным, он передал нам гальванизирующую новость:

- Уэксфорд только что сделал то, что, по нашим расчетам, должен был сделать. Мотор заработал.

- Какой мотор? - удивилась Сара.

Портер равнодушно посмотрел на нее.

- Что мы планировали, - терпеливо объяснил он, - случилось.

- О-о-о…

Портер снова придвинул наушники, слушал и обращался только ко мне:

- Он схватил наживку.

- Дурак, - сказал я.

По лицу Портера проскользнуло что-то похожее на улыбку, то есть он улыбнулся так, как умел.

- Все жулики дураки, в том или в другом смысле.

Семь тридцать. Я вскинул брови и посмотрел на Портера. Он покачал головой.

- Не обо всем можно говорить по радио, - объяснил он, - потому что слушают разные уши.

Как в Англии, подумал я. Пресса часто узнает о преступлении раньше, чем полиция. И мышь может услышать, что ей поставлена западня.

А мы все ждали. Время медленно уходило. Джик зевал, у Сары потемнели от усталости глаза. За дверями бурлила деловая жизнь богатого отеля, гости в прекрасном настроении громко обсуждали перспективы завтрашних соревнований, последних в этом карнавале с участием лошадей.

По программе карнавала в субботу дерби, во вторник Кубок, скачки для трехлетних кобыл (которые мы пропустили) в четверг и завтра - международные соревнования. Ни один серьезный любитель скачек, если у него хватит денег, не уедет домой, пока не закончится последний заезд.

Портер снова надвинул наушники и застыл, а потом вдруг прошептал:

- Он здесь.

По какой-то необъяснимой причине у меня быстро-быстро застучало сердце. Я отлично понимал, что нам ничего не грозит, но сердце гудело, как церковный орган.

Портер снял наушники, поставил приемник на стол управляющего и вышел в вестибюль.

- Что мы будем делать? - спросила Сара.

- Ничего, только слушать.

Мы втроем подошли к двери, приоткрыли ее на шесть дюймов и слушали, как гости отеля берут ключи от номера, спрашивают, нет ли им писем или сообщений, узнают, где найти мистера или миссис такого-то или такую-то и как проехать в Турэк.

Затем вдруг раздался знакомый голос, от которого у меня пробежала электрическая искра от макушки до кончиков пальцев. Уверенный, не ждущий неприятностей голос: