В начале

Не бить других и не обрывать крылья бабочкам. От мучения животных до мучения человека меньше одного шага. Отсюда же растут садизм и семейная тирания. Доброта — одно из самых важных качеств человека.

Модели для сборки

Окружайте себя хорошими людьми.

Сражаться ради них лучше, чем сражаться ради принципов

Ян Флеминг

Когда ребенок читает книги, он не только следит за сюжетом. Он учится отличать добро от зла. И выбирает для себя ролевые модели, которым он будет подражать.

И эти ролевые модели нужно периодически пересматривать. И тогда окажется, что в его любимой книге «Три мушкетера» прекрасные герои ведут себя не совсем достойно. Портос будет альфонсом, живущим за счет «старой прокурорши из Шатле, сударь, госпожи Кокнар, которой по меньшей мере пятьдесят лет и которая еще корчит из себя ревнивицу». В конце книги Портос женится на ней, а в вожделенном сундуке окажется восемьсот тысяч ливров.

Арамис живет на деньги госпожи де Шеврез. Д’Артаньян спит с влюбленной в него служанкой Кэтти, только для того, чтобы читать письма миледи. И даже благородный Атос повесил на дереве свою шестнадцатилетнюю жену, сорвав с нее платье и связав ей руки. Из-за одного клейма на левом плече.

Это очень полезно — смотреть на героев другими глазами. И тогда окажется, что Павлик Морозов был предателем, что Аркадий Гайдар расстреливал заложников, что Александр Суворов загубил тысячи русских солдат в глупейшей войне в Италии.

Однажды итальянского писателя Джанни Родари пригласили возглавить жюри детского кинофестиваля. Фаворитом конкурса был фильм «Неуловимые мстители», но Родари наотрез отказался голосовать за эту картину. Он заявил, что скорее со скандалом покинет фестиваль, чем станет вручать главный приз советскому боевику: «Этот фильм нельзя показывать детям. Как вы этого не понимаете? Ведь в этом фильме дети убивают людей!» Я бы пошел еще дальше. Нельзя считать героем, достойным подражания, любого человека, убивающего людей. Даже во время войны. Понять его можно, а считать его моделью для подражания — нет.

Героем можно считать человека, спасающего людей. Например — пловца Шаварша Карапетяна. На его глазах с дороги в озеро слетел переполненный людьми троллейбус. Множество людей оказались в ледяной воде на глубине десяти метров. Шаварш нырнул и выбил ногами заднее стекло, стал доставать гибнущих людей. Он спас жизнь двадцати человек.

Герой — это польский педагог Януш Корчак, который мог спасти свою жизнь, но решил не оставлять своих воспитанников одних и пошел с ними в Треблинку. В газовую камеру.

Герой — это Сергей Сотников, который в течение 12 лет после закрытия аэропорта «Ижма» в одиночку сохранял взлетно-посадочную полосу в рабочем состоянии. Это спасло жизни 81 человека при аварийной посадке самолета.

Настоящие герои — это люди, честно выполняющие свою работу. Это люди, не боявшиеся нарушить правила и идти против большинства. Это ученые и первооткрыватели, врачи, волонтеры, педагоги и гуманисты. А вовсе не полководцы и политики.

Фридрих-Иосиф Гааз — Федор Петрович Гааз

Немец. «Святой доктор». В 26 лет поступает на русскую службу. Во время Отечественной войны 1812 года работает в качестве хирурга в Русской армии. Имел обширную практику и преуспевал в России. Ему принадлежали суконная фабрика и подмосковное имение. По личному распоряжению императрицы Гааз был назначен главным доктором Павловской больницы. Всегда бесплатно лечил в московских богадельнях, требовал учредить должность врача для помощи «внезапно заболевшим, нуждающимся в немедленной помощи», увеличить количество коек для крепостных, сделать более гуманной процедуру освидетельствования душевнобольных.

Постоянно принимал и снабжал лекарствами бедных больных. На собственные средства организовал первую в Москве больницу для бесприютных, а после выписки большинству оказывал дальнейшую помощь: иногородних снабжал деньгами на проезд до дома, одиноких и престарелых помещал в богадельни, детей-сирот старался пристроить в семьи обеспеченных людей.

Почти 25 лет работал директором тюремного комитета. Свою деятельность посвящал облегчению участи заключенных и ссыльных. В это время в России колодников приковывали за шею или неделями держали в железных рогатках, так что нельзя было ни сесть, ни лечь.

«Некаторжных» на этапе вели на толстом железном пруте с ушком, на который надевали от восьми до десяти наручников. Снять с прута можно было лишь умирающего или тяжко больного. По настоятельным требованиям Федора Петровича в России отменили железный прут.