В начале было детство

К весне я рискнула присоединить к нам двух соседских девочек. Их Игорь знал. Девочки пришли на занятия не без опаски. Весь двор боялся Игоря, что естественно. Но Игорь повел себя по-джентльменски. Я назначила его учителем. Проиграв со мной множество ролей, он легко вошел в новую роль. А учителя — не бьют. В этом он успел убедиться.

Теперь Игорь учится в школе. Пока у него свободный режим посещений. Он много рисует и лепит. Зажатость кистей рук практически прошла.

Грань между нормальным ребенком и ребенком с отклонениями весьма расплывчата. Доводя поведение до общепринятой нормы (у нас это послушание, конформизм) с помощью транквилизаторов, мы добиваемся временного комфорта. Мы не понимаем, что медикаментозное воздействие на детскую психику приводит к необратимым изменениям личности. У нас миллионы детей «успокаивают» и «нейтрализуют» варварским способом. Искусствотерапия требует времени и терпения. Она построена на сугубо индивидуальном подходе. С лекарствами проще: растолок таблетку, присыпал сахарным песком — и тишина. А если подумать о будущем?..

Мать Игоря вела себя безупречно: не вмешивалась в происходящее, не вбегала в комнату на каждый крик сына. В первый месяц она ни разу не спросила: «Как успехи?» Она положилась на меня.

Как врач по нескольким симптомам распознает болезнь, так педагог по поведению ребенка распознает причину его внутреннего неблагополучия. Врач знает, к чему приведет запущенная болезнь. Педагог знает, чем чреваты замеченные им отклонения. Близкие больного и родители ребенка могут даже и не подозревать о серьезности происходящего. Иногда и не следует ставить их об этом в известность. Если они не мешают, можно работать.

И тогда «неизлечимые» недуги удается вылечить.

Маленький лорд

Книга шведского писателя Юхана Боргена «Маленький Лорд» повествует о мальчике, в котором с раннего детства обнаружилась тяга к злу. Она была настолько сильной, что задушила добро. Это печальный феномен, и не единственный. Двойник Маленького Лорда — Жан де Мирбаль из романа Франсуа Мориака «Подростки былых времен». За душу мориаковского подростка сражался сам аббат, но и ему не удалось вызволить ее из когтей зла. Не припомню русских авторов, взявшихся за анализ такого явления. Но это не значит, что у нас его нет. На моих глазах за пять лет удивительный, тонкий мальчик Антон превратился в семейного узурпатора. Причины такой метаморфозы Жана де Мирбаля, Маленького Лорда и Антона сходны. Активная, болезненная непереносимость фальши. Отвращение к ритуальной ласке, к жесткому распорядку, навязанному взрослыми. Бунт, но расчетливый, с извлечением собственной выгоды. Нерушимая правильность матери, ее лживое спокойствие, фарисейство и темная взрослая жизнь вызывали в Маленьком Лорде чувство протеста, провоцировали его на мелкие пакости. Мелкие пакости, развратившие душу, впоследствии привели к духовной катастрофе — он стал предателем.

Антон впервые пришел в нашу студию в четыре года. Светленький мальчик, на удлиненном лице глаза с туманцем, под белым воротничком рубашки тоненький шнурок, завязанный на бант. Семья — в полном составе. Папа—мама, бабушка—дедушка. Водят — по очереди. В анкете рукой матери написано: «Антон трудный, плохо сходится с детьми, обидчивый, нервный. С рождения страдает сильной аллергией».

Выделялся ли Антон чем-нибудь? Да. Обостренной реакцией на фальшь. Слащавые интонации в голосе учительницы английского языка (я, признаюсь, их тоже с трудом выносила) сразу его оттолкнули. И он твердо заявил: на английский не пойдет.

Караул! Все дети идут на английский, Антон — ни в какую. «Ну и что? Пусть не ходит». — «А как же он будет учиться в школе?»

Недавно я напомнила маме Антона этот эпизод. «Что вы, ваша студия — его единственное светлое воспоминание. Разве и там уже были конфликты?!»

Что еще отличало Антона? Чувство недетской ответственности. Он боялся сделать что-то не так, боялся обмануть доверие. Этот мотив я сразу уловила и сказала Антону, что не жду от него ничего такого, что и дети и взрослые могут ошибаться и нет на свете людей, кто бы всегда все делал правильно.

«Мои родители никогда не ошибаются, — вздохнул тяжело Антон, — и бабушка с дедушкой все делают правильно». Однако в тоне не было уверенности. Он как бы вызывал меня на спор, он жаждал, чтобы я его убедила в обратном.

Семья была очень довольна поведением Антона в студии. Он сдружился с ребятами, был доброжелателен в оценках чужих рисунков и скульптур и даже стал посещать английский. Неохотно, но за компанию. Когда учительница английского языка назвала его при мне Антошенькой, мальчик вдруг резко побледнел, глаза сделались стальными. Это было затаенной ненавистью. Именно ненавистью. Позже он перестал себя сдерживать.

Помню, как провожали детей в школу. Антон был напряжен, расставание со студией далось ему нелегко. Словно он отправлялся на войну.

На этой войне зло боролось с добром. Когда за спиной надежный тыл — есть надежда на победу добра. С разлукой шанс победы зла повышался.

Первый класс. Первое полугодие. Звонит мама Антона.