В начале было воспитание

В конце шестидесятых годов в ФРГ судили сексуального маньяка и серийного убийцу Юргена Барча. Этот процесс наделал много шума. Молодой человек 1946 года рождения в возрасте 16 лет начал совершать совершенно немыслимые по жестокости убийства детей. В вышедшей в 1972 г. и мгновенно распроданной книге «Биография Юргена Барча, частично изложенная им самим» Пауль Моор (Das Selbstportr"at des J"urgen Bartsch, Paul Moor, 1975) пишет:

«Карл-Хайнц Задрозински — Юргеном Барчем его назвали позднее — родился 6 ноября 1946 г. от внебрачной связи больной туберкулезом вдовы, муж которой погиб на войне, и сезонного рабочего из Голландии. Мать раньше срока тайком сбежала из больницы, оставив новорожденного сына. Через несколько недель она умерла, а еще через несколько месяцев в больницу на операцию легла Гертруда Барч — жена зажиточного мясника из Эссена. Она и ее муж решили забрать ребенка к себе. Правда чиновники из отдела усыновлений управления по делам несовершеннолетних возражали, ссылаясь на крайне сомнительное происхождение мальчика, поэтому весь процесс усыновления продолжался целых семь лет. Новые родители держали ребенка в строгости и не позволяли ему общаться с другими детьми, потому что те могли проболтаться Юргену, что он приемный сын. Когда отец открыл вторую мясную лавку (с целью как можно раньше дать возможность Юргену иметь собственное дело), то госпожа Барч была вынуждена в ней работать, а заботу о ребенке взяли на себя бабушка и периодически меняющиеся служанки.

В десятилетнем возрасте родители отправили Юргена в расположенный в Рейнбахе интернат, где, помимо него, находились еще двадцать детей. В двенадцать лет мальчика, уже привыкшего к тамошней относительно дружеской атмосфере, внезапно перевели в католическую школу, где царил чисто казарменный дух. Среди трехсот содержавшихся там мальчиков были и „трудные“ подростки.

В период с 1962 по 1966 г. Юрген Барч убил четырех мальчиков и предпринял, по его словам, свыше ста покушений на убийство, к счастью, оказавшихся безуспешными. Для совершения преступлений он избрал один способ, хотя иногда вносил в него незначительные изменения. Как правило, он знакомился с мальчиком неподалеку от своего дома на Хегерштрассе в Лангенберге, заманивал его в пустой подвал, когда-то служивший бомбоубежищем, связывал его жгутом и начинал играть его половыми органами, иногда занимаясь при этом онанизмом. Затем он душил или забивал ребенка до смерти, вспарывал ему живот, полностью опустошал брюшную и грудную полости и закапывал изуродованный труп. Порой он расчленял его, отрубал руки, ноги и голову, отрезал половые органы, выкалывал глаза, срезал куски мяса с ягодиц и бедер (очень любил их нюхать) и предпринимал неудачные попытки заняться анальным сексом. Как на предварительном следствии, так и на самом процессе Барч до мельчайших подробностей описал свои действия, всякий раз подчеркивая, что оргазма он достигал именно тогда, когда расчленял трупы. Занимаясь онанизмом, он ничего подобного не испытывал. Свое четвертое и последнее убийство Барч совершил способом, о котором давно уже мечтал: он привязал свою жертву к столбу и постепенно отрубал у кричащего от безумной боли мальчика различные куски тела, действуя как мясник, разделывающий тушу» (S.22).

Такие кошмарные преступления, конечно же, вызывают бурю возмущения. Но одновременно многие не перестают удивляться, как такой милый, симпатичный, умный и очень чувствительный мальчик мог совершать такие зверства, ведь он совсем не был похож на преступника, а уж тем более на маньяка. К тому же судьба его внешне складывалась довольно благополучно: он воспитывался в добропорядочной состоятельной семье и в детстве, как водится, у него была целая коллекция плюшевых зверей. Многие, разумеется, сразу же подумают: «И у нас все было точно так же в семье, что же, выходит, мы все потенциальные преступники, раз корни всех преступлений следует искать в детстве?» Остается лишь констатировать, что Юрген родился абсолютно «нормальным». Это явствует из заключения приглашенных в качестве экспертов специалистов-психиатров, которые также постоянно подчеркивали, что Юрген Барч вырос не «на дне», а в благополучной семье, которая о нем хорошо заботилась, и потому никто, кроме него самого, не может нести ответственность за его чудовищные преступления.