В начале было воспитание

Недавно я услышала об одном восьмидесятилетнем эмигранте из Восточной Европы, который вот уже 35 лет вместе с женой и взрослыми детьми живет в одной из западноевропейских стран. Каково же было его удивление, когда он вдруг получил письмо из Советского Союза от своего пятидесятитрехлетнего внебрачного сына, которого давно считал покойником. Мальчику было три года, когда расстреляли его мать. Отца по обвинению в политическом преступлении бросили в тюрьму. Позднее ему даже в голову не пришло заняться поисками сына, поскольку он был твердо убежден в его смерти. Сын, носивший фамилию матери, написал в письме, что вот уже 50 лет ему не дает покоя мысль об отце, что он собирал любые сведения о нем и что часто оказывался на ложном пути. В конце концов он сумел узнать фамилию отца и отыскать его. Можно представить себе, как он идеализировал отца и какие надежды возлагал на встречу с ним. Ведь ему, проживавшему в провинциальном советском городке, стоило огромного труда найти отца, эмигрировавшего в Западную Европу.

Вывод из всей этой истории, на мой взгляд, таков: человеку крайне важно снять все вопросы, касающиеся его происхождения. Но Алоизу Гитлеру вряд ли могла прийти в голову такая мысль. К тому же он не мог идеализировать отца. Ведь, по слухам, его отец был евреем, а значит мать осквернила весь свой род и обрекла сына на изоляцию в обществе. Смена имени в возрасте сорока лет, описанная Фестом, показывает, однако, что Алоизу было вовсе не безразлично его происхождение. Наоборот, неясность по этому вопросу не могла не стать причиной душевного кризиса.

Однако такие душевные кризисы нельзя устранить с помощью официальных документов. Ни усыновление, ни смена фамилии здесь не помогут. Как бы отец ни кичился своими заслугами, какие бы высокие должности он ни занимал, дети все равно рано или поздно почувствуют разлад в его душе.

Джон Толанд пишет:

«Характер у него очень испортился и раздражение он постоянно срывал именно на Алоизе-младшем. Одно время отец находился в скверных отношениях с сыном, поскольку он требовал безоговорочного исполнения всех своих требований, а сын отказывался ему подчиняться. Позднее Алоиз-младший жаловался, что отец „жестоко избивал его бичом из крокодиловой кожи“. Но в то время в Австрии суровые телесные наказания детей были нормой; многие полагали, что они благотворно действуют на духовное развитие ребенка. Как-то мальчик три дня не ходил в школу, поскольку занимался изготовлением игрушечного кораблика. И хотя этим своим увлечением он был обязан именно отцу, на этот раз Алоиз-старший так рассвирепел, что избил сына плеткой до потери сознания. По некоторым данным, Адольфа (правда, несколько реже) также подвергали телесным наказаниям, а свою собаку хозяин бил до тех пор, „пока она не начинала вся извиваться и делать на полу лужицы“. По словам Алоиза-младшего, жертвой неоднократно становилась терпеливая, готовая вынести любые притеснения их мать Клара Гитлер. Если все это правда, то такого рода эпизоды семейной жизни не могли не сказаться самым существенным образом на психике Адольфа Гитлера» (J. Toland, 1977, S.26).

Характерно, что Толанд на всякий случай оговаривается (если все это правда), хотя сам получил эту информацию от сестры Адольфа Гитлера Паулы. Он, правда, не стал публиковать ее в своей книге. Рассказ Паулы со ссылкой на Толанда приводит в своей книге Хельм Штирлин:

«Именно Адольф постоянно провоцировал отца и потому ежедневно получал приличную взбучку. Он был законченным шалопаем и к тому же позволял себе неприличные выражения. Все попытки отца выбить из него дурь и заставить выбрать карьеру чиновника ни к чему не привели» (Stierlin, 1975, S. 23).

Если сама сестра Адольфа Паула лично рассказала Джону Толанду об этом, то нет никаких оснований сомневаться в правдивости его слов. Нужно, однако, отметить, что авторы биографий, описывая детство своих героев, как правило, не пытаются вчувствоваться в то, что переживал ребенок, и потому инстинктивно пытаются принизить ту роль, которую сыграло в их жизни родительское насилие. В этой связи особенно интересен отрывок из книги Франца Етцингера:

«Очень много написано о том, что отец избивал несчастного мальчика. В основном ссылались на высказывания Ангелы, которая якобы говорила: „Адольф, вспомни, как я и мать хватали отца за полы мундира, когда он хотел избить тебя!“ Все это более чем сомнительно. После службы в Хафельде отец больше не носил мундир, а в последний год службы в Хафельде он жил отдельно от семьи. Следовательно, описанные Ангелой события могли произойти примерно в 1892-1894 годах, когда Адольфу было только четыре года, а ей самой двенадцать лет, и она точно не осмелилась бы хватать строгого отца за фалды. Всю эту историю выдумал тот, кто явно был не очень силен в хронологии.