В начале дел кровавых

Поговорив пару минут об отвлеченных делах, барон наконец перешел к главному. Для чего пригласил перейти из гостиной в кабинет.

— Я могу вам позволить поселиться на моей земле. Не буду скрывать, я был бы очень рад этому, уважаемый, — барон хитро глянул на собеседника, — Как, говорите, звали вашего батюшку?

— Граф Людерский, ваша милость.

Такой граф действительно был в королевстве Тошал. Его владения находились на границе с королевствами Валерия и Ород, именно поэтому граф Рур, погибший при обороне лагеря, его знал — их владения имели общую границу. А главное, граф Людерский был известным на всю округ бабником, и плодил бастардов по десятку в год. Хотя весьма сомнительно, что столь интимные подробности жизни графа доходили до этих мест, было слишком далеко.

— Конечно, конечно! Граф Людерский… А вы хотите основать вольное поселение на моих землях и честным трудом зарабатывать и платить мне налоги.

— Все верно.

Барон помолчал, оценивая собеседника. Как и во время первого их разговора они были в кабинете барона одни. Это было не совсем обычно. Такое случалось лишь в ситуациях, выходящих за рамки обычных, как, например, в лесу, или же между друзьями. Александр пил кровь лишь благородных Орода, но не думал, что этикет так уж сильно различался. Или же с ним хотели поговорить о чем то, что должны были слышать лишь двое.

— А как бы вы отнеслись к тому, чтобы… ну, скажем, как бы вы отнеслись, если бы узнали, что к некоему барону обратился некий незнакомый ему рыцарь и попросился бы под его руку, принес вассальную присягу и основал замок с поселением из верных ему людей? А барон бы принял это предложение и не стал бы наводить о рыцаре справки и выяснять его биографию, — закончив речь, барон внимательно уставился на собеседника.

А вот и предложение, от которого нельзя отказаться. Намек был совершенно недвусмысленным. А главное, тут все было понятно. У барона в вассалах состояло всего три рыцаря. По местным меркам это было даже не мало. Это был просто смех. Стала понятна и резкая замена "любезного" на "уважаемого". Черт, как же это было заманчиво, но Александр был вынужден отказаться. Благородное сословие — это не только привилегии, но и обязанности. Выполнять которые вампиры были просто не в состоянии, по крайней мере, в некоторые дни. Также тщательно подбирая слова, юноша начал отвечать.

— Я бы сказал, что не вижу в этом ничего плохого, ваша милость, но… разрешите говорить откровенно?

Барон, услышав начало речи гостя, искренне обрадовался и кивнул.

— Вы предлагаете мне солгать и назваться рыцарем. Я не вижу в этом ничего страшного — и не такое случается. Вы предлагаете мне признать себя вашим вассалом. Хотя я и знаю вас меньше суток, но не вижу в этом ничего плохого для себя. В других обстоятельствах я бы с радостью согласился стать вашим вассалом. Но как ваш вассал я буду должен нести вам службу. И мои люди, соответственно, тоже. И хотя им не привыкать держать меч в руках, все они пошли за мной, так как я обещал им, что в будущем им не придется часто за него браться и они смогут зарабатывать мирным трудом.

Подобное поведение было, конечно, странным, ведь солдаты и дружинники, как и наемники, находились на социальной лестнице выше крестьян. Однако, и такое иногда случалось — это общество хотя и было сословным, но до жесткого кастового неравенства ему было далеко. Из одного сословия в другое переходили постоянно и с легкостью.

— Поэтому я вынужден отклонить ваше щедрое предложение, несмотря на то, что мне очень хотелось бы его принять.

"Во я загнул!".

Барон внимательно смотрел на вампира.

— Ну что ж, я могу понять столь благородные чувства. И даже уважаю их.

"Ага, то-то по твоей морде и видно как ты уважаешь".

— Но я надеюсь, что если мне вдруг понадобиться помощь воинов, вы не откажете мне в просьбе?

"Все-таки припер к стенке, зараза!"

— Конечно не откажем. Особенно если просьбы будут не частыми.

Стороны четко оговорили границы соглашения. Оставалось лишь закрепить его. И выяснить почему барон желал получить под свою руку дополнительных солдат, потому как дружинники были полностью уверенны, что кроме гоблинов, других врагов в этих местах не было. А также прояснить это странное поведение барона в шатре, когда речь шла об ородской армии.

"А, к черту! Раз уж начал говорить откровенно, над выяснить в какую петлю мы суем голову. Когда еще окажусь с бароном наедине?!"

— Господин барон. Вы позволите задать вам один деликатный вопрос?

Барон напрягся и слегка кивнул.

— Когда вчера я сообщил вам об ородской армии, вы слишком заметно изменили свое поведение, чтобы это скрылось от моих глаз. А уничтожение моими людьми отряда ородцев вас скорее расстроило.

Барон в тот момент мало отличался от раскаленного утюга, казалось плесни воды — и зашипит.

— Вы не подумайте, ваша милость, я вас ни в чем не обвиняю, просто ваше желание получить нас в качестве солдат слишком очевидно, и я должен знать, в каких битвах и с кем мне предстоит драться за вас.

Барон встал и прошелся от одной стены до другой. Остановился. Еще раз прошелся от стены к стене.