В начале пути

Доярки уехали, и стадо коров отправилось на пастбище. С каждой минутой становилось жарче. Ваня и Вася сидели в тени кустарника и тихо переговаривались. Рядом, также в тени, прилег и Кудлик, высунув от жары свой язык. Приятно было вдыхать воздух, напоенный накопившимся запахом ночи, свежей горечью полыни, медом гречихи и «кашкой» акации. Голова томно кружилась от избытка благоуханий. Вдали желтела поспевающая пшеница, тёмно-зелёной стеной стояли кукуруза и конопля…

– Кушать хочешь? – спросил Вася. – У меня есть сало, помидоры, огурцы…

– Конечно, надо позавтракать, – ответил Ваня. – Но от сала только пить будет хотеться. Давай лучше попьем молока с хлебом.

– У тебя есть молоко? – удивленно спросил Вася. – Что-то я не заметил его в твоей торбе.

– Зачем в торбе? У нас целое стадо коров. Вот кружка, сейчас подойду к корове и подою…

– Ну ты клевый пацан! Не перестаешь сегодня меня удивлять. Давай, покажи класс…

Ваня отправился доить корову, а Вася замурлыкал песню:

Эту песню пел с эстрады Глеб Романов,

Стала песенка сплошным для всех дурманом.
Остиляжили ее и дико воют,
Превращая песню в бешеный фокстрот…

Одесса-мама, Лос-Анджелос

Объединились в один колхоз.
Колхоз – богато там все живут,
Коров там доят, а баб…

– Кончай петь, давай молоко пить, – сказал Ваня, неся наполненную теплым молоком кружку.

– Вкусное молоко, – отхлебнув из кружки, сказал Вася. – Такого даже в столице нашей Родины не попробуешь… Эх, Ваня, Москва, Москва! Ничего ты не понимаешь в той жизни, которая есть помимо этого стада и этой сожженной солнцем степи… Залитые светом улицы, шикарные магазины, рестораны, шикарные девочки… Ты там не был, а я был, видел и даже участвовал… Жизнь возле коров не для меня.

– Так зачем ты тогда вернулся в деревню, если она тебе не по душе?

– Пацан, ты не можешь этого понять. Бывают иногда обстоятельства, которые вынуждают делать то, чего тебе не хочется. Еще немного, и я мог бы загреметь за решетку. Мы с другом занялись фарцовкой иностранных шмоток, и это очень не понравилось ментам. Друга прихватили, и теперь он мотает срок, а я был вынужден бежать в родную деревню…

Вася задумчиво жевал соломинку, прикрыв глаза ладонью. Трудно было сказать, то ли он впал в воспоминания, то ли прятал глаза с возможно набежавшей слезой.

– Да не расстраивайся ты так, – сочувственно сказал Ваня, – ничего с твоим другом не случится.

– Спасибо, пацан, за молоко и доброе слово. Конечно, мне жаль друга, но, поверь, еще больнее было расставаться с моей девушкой – Анжелой… Ты не представляешь, какая она красавица! Фигурка точеная, груди, ножки… У нас с ней ничего серьезного не было, всего раз поцеловались… Постой, а у тебя есть своя девушка? Да ты не стесняйся!

Ваня почему-то подумал об Аурике, но не решился произнести ее имя вслух.

– Нет у меня никакой девушки, только две сестры…

– Зря, Ваня, теряешь время. Сестрички – это замечательно! Своя девушка ни с чем не сравнима. С ней можно ощущать то, что с сестрой никогда не ощутишь. В твоем возрасте у меня было уже несколько своих девушек.

– Зачем тебе много девушек?

Вася рассмеялся.

– Да ты еще пацан, Ваня. Девушек много не бывает.

За два месяца каникул Ваня много чего узнал от своего напарника о жизни взрослых людей. Вася рассказал ему о своих многочисленных «победах» над сердцами девушек. Иногда у него даже слезы выступали на глазах, когда Вася описывал расставание со своей очередной любимой девушкой. Ему было жаль, что реальная или придуманная Васей очередная Света или Валя больше никогда уже не встретит своего возлюбленного.

Иногда Ваня задавал вопрос:

– Зачем ты обманывал девушек, что ты уезжаешь или тебя увозят?

– А что ты прикажешь делать, жениться на них? Я не собирался.

Однажды в вечернюю дойку Ваня услышал, как доярка тетя Дуся говорила другой доярке:

– Галя, ты слышала новость? Сегодня цыган – кузнец разругался с управляющим отделения совхоза. Не понравилась ему его зарплата. Вы, говорит, за целый месяц, что я каждый день размахивал молотом, заплатили всего шестьдесят рублей. Чем я буду кормить семью? Да за такие деньги я лучше уйду в табор, там, по крайней мере, хоть чистый воздух, а не гарь кузнечная. Я сегодня же покину село вместе с семьей. Управляющий пытался его успокоить, но цыган только плюнул, собрал свой инструмент и покинул контору.

– Я давно говорила, – ответила Галя, – что цыгане долго у нас не задержатся. Не те это люди, они свободу любят. Уедет цыган, вот увидишь.

– И я так думаю, что уедет…

Ваня остановился от услышанного. «Если цыган уедет, то вместе с ним уедет и Аурика, – неожиданно для себя подумал он. – Что делать? Я ее больше не увижу? Я ее должен увидеть!»

– Вася, – обратился он к своему напарнику, – ты боишься остаться на ночь один? Мне нужно с доярками уехать в село.

– Почему так вдруг? Что-то случилось?