В начале пути

И она, по-видимому, рассуждала подобным же образом. Она, наверное, думала о муже, о ребенке… Если бы она поддалась своему чувству, то ей пришлось бы лгать… И еще ее мучил вопрос: принесет ли мне счастье ее любовь? Ведь она для меня уже не так и молода.

Дядя Митя снова сделал паузу, сделал несколько глотков вина и продолжил свое повествование:

– К счастью или несчастью, но в нашей жизни не бывает ничего, что не кончалось бы рано или поздно. Наступило время разлуки, так как ее муж получил новое назначение в Херсон. Надя уезжала с вещами в конце августа. Я провожал Надю вместе с ее родственниками. Когда она уже с ними простилась и до отхода поезда оставались считанные минуты, я вбежал в ее купе, чтобы отдать одну из ее корзинок, которая осталась у меня, и надо было проститься. Когда в купе взгляды наши встретились, душевные силы оставили нас обоих. Я обнял ее, она прижалась лицом к моей груди, и слезы потекли из глаз и у меня, и у нее. Я целовал ее лицо, губы, руки… О, как мы были с ней несчастны! Я признался ей в любви, и со жгучей болью в сердце я понял, как мелко было все то, что нам мешало любить…

Я поцеловал ее в последний раз, пожал руку, и мы расстались, как оказалось, навсегда…

Дядя Митя замолчал, погрузившись в свои мысли. Потом провел рукой по глазам, допил вино и медленно поднялся из-за стола.

– Вот так, Ваня, запомни, когда любишь, то в своих рассуждениях нужно исходить от высшего, от более важного, чем счастье или несчастье, грех в его ходячем смысле, или не нужно рассуждать вовсе, – сказал он, направляясь к калитке. – Я, пожалуй, пойду уже…

Ваня тоже еще какое-то время сидел за столом, размышляя над рассказом и словами дяди Мити. Какие-то новые переживания проникли в его душу, смысл которых он до конца не понимал…

Девятый класс позади. Ваня сдал все экзамены и закончил учебный год на «отлично». Впереди каникулы! Золотая пора! Впереди и выпускной, десятый класс. Директор школы сказал, что у него есть все шансы окончить школу с медалью. Конечно, это было заманчиво – получить медаль, которая давала преимущества при поступлении в высшее учебное заведение. Но для этого надо было еще целый год упорно работать. Ваня твердо решил поступать в Одесское высшее мореходное училище торгового флота. Это давало возможность в будущем увидеть другие страны и континенты, о чем он много читал в книгах и увидеть которые своими глазами стало его заветной мечтой.

Чем заниматься летом, для него не стало проблемой. Он решил устроиться разнорабочим. Это позволяло ему более свободно распоряжаться своим временем. Надо было серьезно дополнительно позаниматься над закреплением школьной программы перед выпускным классом.

Через неделю Ваня уже был загружен разнообразной работой. Он и пропалывал грядки, и помогал трактористам, и работал на волокуше при скирдовании соломы… Изредка вечерами ходил на танцы или в кино на центральную усадьбу. Бориса Сивацкого забрали в армию, и он теперь один посещал клуб центральной усадьбы совхоза. Иногда он ходил в клуб своего села посмотреть какой-нибудь новый фильм. Но чаще всего вечерами Ваня оставался дома, допоздна засиживаясь над книгами.

В каникулы никто Ваню не стеснял. Батько был занят работой и виноградом, у мамы забот тоже хватало – корова, козы, свинья… В выходные он гулял в собственном саду, уходил в степь; брал с собой книгу, чаще всего со стихами, которые очень любил и знал очень многие на память. Он часто задумывался, грустил, но и сквозь грусть, навеянную то задушевным стихом, то красотою окружающего мира, проступало, как первая травка весны, радостное чувство ожидания чего-то нового, неизведанного.

В то время образ женщины, призрак женской любви почти никогда не возникал определенными очертаниями в его уме. Но во многом, о чем он думал, что ощущал, таилось полуосознанное, несколько стыдливое предчувствие чего-то нового, несказанно сладкого, женского… Ваня дышал этим предчувствием, оно порой захватывало все его существо… Ему очень понравилась поэзия М. Лермонтова – удивительного русского поэта, которая находила отзвук в его настроении.

Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня твоей красы блистанье.
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.

Когда порой я на тебя смотрю,

В твои глаза вникая долгим взором,
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю…

Выхожу один я на дорогу.

Сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха, пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит…

Нравилась ему и ранняя поэзия украинского поэта М. Рыльского.