В начале войны

Окончательное решение командующего фронтом было сформулировано следующим образом: Прочно удерживая рубежи р. Зап. Двина, Днепр, с утра 6.7.41 г. перейти в решительное наступление для уничтожения лепельской группировки противника{5}.

Глубина ударов была определена для 5-го корпуса до 140 км (из района Высокое, ст. Осиновка на Сенно, Лепель) и для 7-го — до 130 км (из района Рудня, ст. Крынки на Бешенковичи, Лепель). Глубина последующей задачи корпусов достигала 200 км.

Механизированные корпуса, предназначенные для контрудара, были в основном укомплектованы. Каждый из корпусов имел свыше 700 танков. Однако современных танков (КВ, Т-34) было очень мало. Подавляющее большинство составляли машины устаревших конструкций (БТ-7 и Т-26). У противника насчитывалось до 1000 танков лучших конструкций под командованием имевших большой боевой опыт немецких танковых командиров. Основная беда, однако, состояла в том, что нашим корпусам предстояло действовать по существу без всякого авиационного обеспечения (в распоряжении Западного фронта было всего 55–65 исправных самолетов-истребителей).

Идея контрудара, подсказанная Ставкой, шла вразрез с теми мероприятиями, которые намечались до вступления Тимошенко в командование фронтом. В той обстановке целесообразно было бы сосредоточить 5-й и 7-й корпуса в треугольнике Смоленск — Витебск — Орша, чтобы использовать их для нанесения контрудара в случае прорыва противником нашей обороны, созданной на линии Витебск — Орша.

В то время нам нужно было особенно экономно расходовать свои силы. При подавляющем господстве авиации противника и отсутствии данных о намерениях и силах врага выдвижение корпусов было связано с риском их окружения и уничтожения. Эффект же от этих действий ни в коей мере не мог окупить их потери.

Утром 6 июля 3-я танковая группа противника форсировала в двух местах р. Западная Двина — в районе Диены частями 19-й танковой и 18-й моторизованной дивизий, в районе Уллы частями 20-й танковой дивизии. В результате этого противником были захвачены плацдармы на северном берегу реки. В полосе еще не развернувшейся окончательно 22-й армии сложилась крайне напряженная обстановка.

Утром того же дня нанесли контрудар 5-й и 7-й{6} механизированные корпуса. Вначале их действия развивались довольно успешно: оба корпуса, преодолевая сопротивление врага, достигли района севернее и южнее Сенно. Противник выдвинул сюда 17-ю и 18-ю танковые дивизии. В течение двух дней наши корпуса отражали натиск этих соединений, чем задержали продвижение всей 3-й танковой группы противника к Днепру. Особую доблесть проявили танкисты 5-го корпуса под командованием генерал-майора танковых войск Ильи Прокофьевича Алексеенко{7}.

Однако контрудар механизированных корпусов не получил развития. Гитлеровцы бросили сюда крупные силы авиации, и наши корпуса оказались в тяжелом положении, понеся потери. Они вынуждены были начать отход в тяжелых условиях под ударами танков и авиации противника.

Основными причинами неудач механизированных корпусов были: отсутствие авиационного и зенитно-артиллерийского прикрытия, массированные удары вражеской авиации, недостаточно налаженное взаимодействие между корпусами, а также между танками, артиллерией и стрелковыми частями; отсутствие необходимой четкости и в руководстве войсками. Вот где нужна была механизированная армия со своим штабом и управлением, о которой на предвоенном совещании говорил П. Л. Романенко. Если бы эти корпуса были объединены в армию со своим штабом и командованием, совсем по-другому обстояло бы дело с управлением войсками.

Нужно иметь в виду также и то, что 2 июля командующим 4-й танковой армии, в которую в это время вошли обе танковые группы Гудериана и Гота, был отдан приказ, по которому на сравнительно нешироком фронте вдоль Западной Двины и Днепра должны были одновременно перейти в наступление пять танковых корпусов группы армий Центр при массированной поддержке авиации{8}.

После совещания, получив от маршала Тимошенко ряд указаний, я выехал на крайний правый фланг фронта — на участок 22-й армии.

Ряд соединений армии был хорошо укомплектован, но некоторые соединения уже понесли потери и были малочисленны. Так, например, в 126-й стрелковой дивизии насчитывалось всего 2355 штыков. В армии имелось немногим более сотни танков (из них Т-34 всего 15) и 698 орудий (в том числе 226 пушек калибра 45 мм){9}.

Командный пункт находился в лесу вблизи Невеля. Командовал армией генерал-майор Ф. А. Ершаков{10} — человек храбрый и добросовестный. В проведении принятых решений он был требователен и настойчив, характер имел спокойный, ровный. Его удачно дополнял начальник штаба армии — генерал-майор Г. Ф. Захаров{11}, оперативно достаточно подготовленный и очень волевой, но не в меру горячий и подчас грубоватый.

22-я армия к 1 июля 1941 г. развертывалась и занимала оборону по северному берегу р. Западная Двина на фронте Краслава, Полоцк, Витебск, продолжая сосредоточение.