В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

В 1915 г. в качестве одного из сборников кружка была опубликована монография отца, целиком основанная на архивных изысканиях[58]. Монография была удостоена золотой университетской медали. Это печатный труд объемом 366 с. (более 25 авт. листов!) с литературой более ста наименований и обширными комментариями и пояснениями. Более половины книги составляли «Приложения», то есть извлечения из первоисточников, коими для изучаемого периода были писцовые книги (переписи). К сожалению, по техническим причинам воспроизвести в данной публикации «Приложения» не удалось. Студент-дипломник Николай Яницкий посвятил значительную часть этой работы обоснованию и описанию отбираемых источников и методике работы над ними. Это было довольно серьезное для того времени исследование социально-экономического и демографического кризиса данного региона. Если учесть, что в работе большой раздел был посвящен причинам и мотивам миграции, то можно считать, что это была работа по социальной географии (так ее оценивают и современные историки). Судя по другим студенческим публикациям отца, он под руководством М. В. Довнар-Запольского в течение всех университетских лет углублял и развивал одну тему. В апреле 1920 г. отец прочитал несколько лекций на историко-филологическом факультете Таврического университета (г. Симферополь). Две из них – «Служилое землевладение в московском государстве» и «Южнорусские степи и колонизационное движение в северо-восточную Русь XII века» – я воспроизвел в упомянутой выше книге по рукописи, хранящейся в семейном архиве.

Хотя волею политических обстоятельств начала 20-х гг. отец из историка Руси XII–XVI веков превратился в организатора библиотечного дела в стране, а позже в специалиста по экономической и политической географии СССР и стран Восточной Европы, он никогда не терял интереса к исторической географии и геополитике в широком смысле этого слова. Более того, комплектуя новые советские библиотеки, собирая и обучая специалистов библиотечного дела, организуя съезды библиографов (не правда ли, непривычны все эти слова для наших ушей сегодня?) отец много ездил по стране и хорошо изучил ее культурную географию и новейшую историю. В итоге список его научных работ составляет 72 названия, научно-организационных – 20, мемуарных – 8. Многие из них переведены на европейские языки.

В становлении отца, как и многих других научных работников, огромную роль играла интеллектуальная среда. Еще с дореволюционных времен отец с матерью обосновались в районе Арбата (Старого Арбата как он теперь называется), где жила российская интеллигенция. Отец был не слишком общительным человеком, но все же круг его ближайших коллег по профессии был достаточно обширен: П. М. Алампиев, Д. Л. Арманд, Л. А. Валесян, А. Г. Доскач, Л. Я. Зиман, М. М. Жирмунский, В. И. Рабинович, специалист по исторической географии Яцунский, известный исследователь-востоковед Е. К. Бетгер.

Второй, не менее важный круг состоял из родных, друзей и ближайших знакомых. Это были, прежде всего, врач А.З. и геофизик А.Г Калашниковы, в круг которых входили многие потом получившие известность ученые, как, например, акад. П. Л. Капица. Затем инженер Б. П. Зепалов (его гимназический друг и полиглот), муж и жена Д.П. и В. М. Демуцкие (он – известный киевский кинооператор, а оба они – давние киевские друзья отца и матери, с которыми они потом встречались в Ташкенте, где те отбывали ссылку), семья Ф. Ф. Федоровского, известного геолога (тоже репрессированного), и семья Б. Б. Когана кремлевского врача, фамилия также известная по печальному «делу врачей» (1952–53 гг.). Отец, как выяснилось совсем недавно, долгое время помогал материально еще одной семье репрессированных – Ратнер-Стоговых, дочь которых Л. И. Стогова (ум. в 2009 г.) прошла всю войну военным врачом.

Я уже не говорю о дружбе с акад. О. Ю. Шмидтом и его семьей, которая, начавшись со школьной скамьи, продолжалась всю жизнь и во многом определила судьбу моего отца. Поскольку круг Шмидта был очень обширен и потому, что между мною и моей сестрой Ириной было 16 лет разницы, а моим двоюродным братом и мною 13 лет, этот круг интересных людей состоял из трех поколений и одновременно входил в обширный круг большой семьи Шмидтов-Яницких – например, исследователь Севера и ближайший соратник Шмидта Г. А. Ушаков, пианистка Нина Отто, певица Наталья Петровна Рождественская, композитор и музыковед Александр Юровский, пианист А. Ю. Беленький.