В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Вот и здесь взгляд географа профессионален, хотя автор не природовед, а социальный географ.

Андрей Ильич Трейвиш – тоже социальный географ, но не это главное в его творчестве. Главное – общегеографическое чувство пространства. Один из циклов его стихов так и называется «Бремя пространства». Характерный пример – шуточное стихотворение «Картофрения». Вот его фрагмент:

С лицом, расписанным Сарьяном,
В небрежной позе Беранже
Я не вином – простудой пьяный,
Лежу на койке в Янгадже.
А карта, в сумерках туманна,
Ползет, бродяга, по стене
И очертаниями странно
Как бы подмигивает мне.
Молдавия с Карпатским клином,
Между собой разинув пасть,
На Запад силятся напасть.
И спазма в кадыке у Крыма,
Что не достать ему Балкан
За рамкой карты. Щелк – и мимо.
«Ну, где же бабочка, Полкан?»
Лошадка Колы не строптива,
Над Белым морем взмах ресниц.
Трясет отмывами границ
Ее подстриженная грива…

Кажется, географическое мировосприятие менее всего проявляется в стихах Андрея Алексеевича Назарова. В двух его книжках можно найти, пожалуй, только одно вполне географическое стихотворение – о временах года. Написано оно рукой мастера.

Баллада о четырех сезонах

I

Под февральское месиво,

Под апрельские просини
Непогода развесила
Полинялые простыни.
Разливается ночи свет
На асфальтовом темени;
Я брожу в одиночестве,
Непонятном, весеннем…

II

Плещут хрупкие дождики,

Перевитые радугой…
Ночи синими звездами
Наплывают – и подают.
Он без имени-отчества
Пролетает – и нет его!..
Жизнь полна одиночества,
Бесшабашного, летнего…

III

Паутинными блестками

Шита синь золотая…
Машет крыльями жесткими
Журавлиная стая.
Под неслышные почести
Пролетающим семьям
Я брожу в одиночестве,
Невесомом, осеннем…

IV

Догорели последние

Огоньки многоцветные…
Где вы, сполохи летние?
Где мечты несусветные…
Ночь черна, как пророчество…
Небо – в зареве дымном…
Жизнь полна одиночеством
Нескончаемым, зимним…

Это обстоятельство нисколько не умаляет достоинства стихов Назарова, равно как и заметная географичность произведений других авторов не вытесняет из них собственно поэтическое начало. Но для читателя-географа сочетание географического и поэтического особенно близко. Таким органичным сочетанием выделяется поэзия Дмитрия Андреевича Тимофеева. Одно из его стихотворений помещено в посвященном Д.А. очерке в третьей части книги.

Сборники стихотворений.

Рисунок и живопись, может быть, даже более распространенная сфера творчества наших коллег, чем поэзия.

Географы всегда видели то, что другие не замечали или видели совсем с другой точки зрения. Особенности профессионального взгляда на природный и культурный ландшафт заставляют многих географов видеть и отображать увиденное иначе, чем это делают негеографы. К тому же высшее профессиональное образование географов включает в обязательном порядке курс картографии с азами рисования.

Еще два столетия назад – до появления фотографии, географы просто не могли, не имели права не уметь рисовать. Не обязательно было быть живописцем, но рисовальщиком, графиком географ быть был обязан. В крайнем случае, он должен был быть писателем, умеющим живописно описывать Землю. Эти «записки», включающие и рисунки, вынуждено были многословны и точны в описаниях, потому что географическая карта не дает всего… может быть – главного.

Поэтому еще в далекие жестокие времена пирата-географа Дрейка, во времена борьбы Англии с Испанией за богатства Вест-Индии, времена открытий Моллукского архипелага, островов Полинезии, проникновения в Японию европейцы считали, что дневниковые записи и рисунки к ним очень важны и информативны. То, что видели и открывали капитаны, считалось даже важнее карт. Например, если за кражу карты наказание было просто суровым, то за кражу дневниковых записей и рисунков полагалась смертная казнь.

Альбом с работами наших художников.