В нашу гавань заходили корабли

С утра весь поселок обсуждал увиденное пограничниками. Как обычно, слухи летели впереди событий. Их невероятность усугублялась тем, что бухту до сих пор скрывал плотный, казалось, даже твердый туман. Он резко обрывался к берегу, как будто нарочно пряча море от любопытных глаз. В скверике у почты на бордюрах чахлого южного газона сидели тетки и живо обсуждали новости.

– К беде это! - сухощавая Галя, троюродная сестра Стовбоды, была пессимистична. - Сколько тут живу, не припомню такого.

– А чего же «к беде»? - Нюра в давние времена была заместителем парторга и по привычке пыталась вселить в народ оптимизм. - Что такого страшного? Ну, пригрезилось мужикам в тумане невесть что…

– Не грезилось такое раньше никому и никогда, - веско возразила Галя. - А все, что случается у нас в стране - к беде!

– А шо было, шо было? - Толстая Серафима, только подошедшая на традиционное место сбора сплетниц, еще была не в курсе.

– А то! - зло и веско сообщила Галя. - Морок в бухте. Скоро всему миру конец придет! Вот как туман уйдет, так он и придет! Спички покупать надо! И соль!

Сима не стала уточнять, почему именно спички и почему именно конец света, и быстро потрусила к магазинчику. Наверное, за солью. А тетки продолжали судачить. О призраке, о том, что все хуже и хуже, о том, что новые власти украли уже последнее. Они даже не заметили, как у скверика остановился лимузин сельского головы. Несмотря на то, что по узким улочкам пятнадцатиметровый свадебный лимузин мог ездить только вперед и назад, не имея возможности развернуться, председатель расставаться с ним не хотел. Купил он его за трехгодичный бюджет поселка и доставил на специальной платформе из города.

– О чем базарим, дамы? - председатель подошел к теткам. Был он по последнему велению политической моды в оранжевых штанах из кримплена и вышиванке. - Опять начальству косточки перемываем?

– Ой, Аскерович, и не говори! - Нюра по привычке поспешила отчитаться перед начальством. - Глупость одна! Грезится всякое народу, а это подрывает настрой у населения…

Председателя звали Арутюн Оскарович Акикян. Но величали его почему-то не иначе как Аскерович.

– Что грезится? Водка дешевеет? - председатель громко заржал над своей шуткой.

– Дождешься от вас! Только цены повышать можете, - Галя была не только сплетница, но и отчаянный борец за справедливость. Потому и дружила с Нюрой. - Призрак в бухте видели!

– Призрак бродит по Европе… - пробормотал начальник. Он не помнил, откуда цитата. В школе он учился плохо. Однако политический рефлекс сработал. - Дуры вы, бабы!

Не считая достойным далее общаться с подданными, Арутюн Оскарович отправился к своему лимузину. Когда он уже умостился в салоне машины, раздался звонок сотового телефона.

Если бы тетки в скверике могли видеть сквозь тонированные стекла, то заметили бы, как председатель попытался встать по стройке «смирно» внутри машины.

– Слушаю, тов… гос… панша министр… премьер-министр! Так точно!

Поговорив с высоким начальством и хлебнув шампанского (обычного для этой местности напитка), Аскерович ринулся назад к теткам.

– Так! Прекратить сплетни! - Акикян был напуган до чрезвычайной ответственности. - Слухи не распускать! Работать!

– А рабочие места где? - в спор вступила коммунистка Нюра. - Сами безработицу устроили.

– Не будем дискутировать! Малч-а-а-а-ть! - председатель сорвался на крик. - Не было никакого призрака! Нам из-за границы спецгруз везут для развития местности, а вы тут народ мутите!

Акикян, поорав, скрылся в своем лимузине, и тот задом покатил к бывшему сельсовету, у входа в который красовалась табличка с надписью: «Городская голова». Жители по этому поводу веселились и для смеха давали каждому официальному зданию в поселке названия других частей тела.

– Сволочь наш председатель! - веско резюмировала Галина. - Как прислали этого вора, так и пошло наперекосяк. Вон, все пансионаты закрыл, работать негде. На завод чужих возят, всю землю продал бандитам. А нам продавать нельзя по закону. Эх, быть беде!

Нюра согласно кивала головой.

Вечером, после мелких дневных забот, жители поселка собрались на небольшой площади у бывшего графского дома. В центре внимания была Нюра. Сегодня она разошлась не на шутку.

– Не верю я этой загранице! С чего это они нам помогать задумали?! - размахивая рукой, словно на броневике, вещала Нюра. - Знаем мы их помощь. Построят тут свой санаторий, назовут базой НАТО, а нам фигу покажут! Не нужно нам чужое!

Народ смотрел на нее без особого энтузиазма. В заграницу никто уже не верил. И Нюре тоже уже никто не верил. Еще со старых партийных времен. Проходящий мимо Петя Танцюра, местный дурачок, гундосо проорал:

– Милиция с народом! - Он, как и все слабые умом люди, был склонен к цитированию слоганов. Петя туманным взглядом обвел народ на площади и, уразумев, что ни на него, ни на его крики никто не обращает внимания, почесался и неубедительно добавил: - Так!