В небе Балтики

И снова, словно ножом по сердцу, резанули Щеткина слова командира полка. Фомичев и Дынька были его близкими друзьями. Утрата их была особенно тяжела для него, а тут такое обвинение...

Гвардии майор Савичев стоял рядом с командиром полка и, слушая рассказ летчиков, внимательно смотрел на Щеткина.

— Вы думаете, что я трус? — вырвался гневный крик у Щеткина. — Я докажу вам обратное!

— Успокойтесь, товарищ Щеткин. Мы знаем вас и верим...

Гвардии лейтенант посмотрел на замполита доверчивым взглядом и чуть не заплакал.

— Верим, понимаешь? Верим, — понизив голос и перейдя на "ты" продолжал Тимофей Тимофеевич. — Иди отдыхай.

От командира полка летчик уходил с чувством досады и обиды за незаслуженное обвинение. "Неужели отдадут под трибунал? — тревожно думал он, но тут же успокаивал себя: — Нет, не может быть, ведь должны же разобраться во всем. Замполит верит мне".

А гвардии майор Т. Т. Савичев думал о Щеткине. Прав ли командир? Должен ли так разговаривать с летчиками, когда сам ходил на задания и хорошо знает, что в бою всякое бывает? Курочкин — волевой и решительный руководитель, всего себя отдает выполнению служебного долга. Он не прощает оплошностей ни себе, ни подчиненным. Правильно делает. Таким и должен быть командир. Однако быть крутым по отношению к людям не следует. Грубость с требовательностью несовместима. Она рассчитана лишь на внушение страха.

Горячность командира, разговор с подчиненными на повышенных тонах, неосторожно оброненное обидное слово вместо ожидаемой пользы приносят вред, вызывают раздражение и нервозность, сковывают инициативу. Такая практика оценки действий запугивает летчиков, вызывает у них чрезмерную осторожность в бою.

"Надо при случае потолковать об этом с командиром", — подумал Савичев. Но время шло, а подходящего повода для такого разговора замполит пока не видел. Он, как и Курочкин, все время был слишком занят — полк вел интенсивные боевые действия.

Командир полка, разумеется, и не думал отдавать Щеткина под трибунал. Он ограничился серьезным разговором с ним. Летчик по-прежнему выполнял ответственные боевые задания и не раз проявлял мужество и стойкость, высокое летное мастерство.

О делах нашей эскадрильи я узнал из разговоров с гвардии старшим лейтенантом Ю. X. Косенко. Он восхищался действиями некоторых летчиков, штурманов и воздушных стрелков-радистов. А вот о себе всегда помалкивал.

Но штурман гвардии лейтенант Е. И. Кабанов, что называется, подвел командира. Он-то и рассказал мне об одном очень трудном полете, о котором я знал только понаслышке.

Было это в феврале 1944 года. Полк получил задание уничтожить вражеские корабли, направлявшиеся в Нарвский залив. Гвардии подполковник Курочкин решил предварительно послать один экипаж на воздушную разведку, чтобы уточнить место нахождения судов и их ордер. Выбор пал на Косенко и его друзей. И не случайно: такое задание было по плечу лишь опытным летчику и штурману. От первого требовалось мастерское умение пилотировать самолет над морем, от второго — способность быстро и безошибочно распознавать с воздуха классы кораблей противника.

Ранним утром самолет гвардии старшего лейтенанта Косенко поднялся в воздух и взял курс к морю. Экипаж без труда нашел корабли и, возвратившись на аэродром, доставил командованию необходимые данные. Однако немедленному вылету пикировщиков мешали сложные метеоусловия. Пришлось ждать улучшения погоды. Прошли час, два, а облака все так же низко висели над землей. Чтобы не потерять противника, Курочкин снова послал экипаж Косенко на воздушную разведку.

Едва "Петляков" после набора высоты отошел от аэродрома, как летчик заметил, что начал перегреваться левый мотор. Температура воды и масла стала повышаться. Косенко попытался открыть жалюзи радиатора, но они бездействовали.

— Проверь предохранитель жалюзи, — приказал он штурману.

Кабанов открыл щиток за сиденьем летчика и по схеме нашел нужную плату.

— Предохранитель цел, — доложил штурман. Косенко попробовал еще раз жалюзи не работали.

Температура двигателя быстро повышалась. Вот-вот закипит вода. Тогда ее выбьет из-под пробки, и мотор заклинит. Чем ждать этого момента, лучше сразу сбавить обороты. Летчик уменьшил обороты левого мотора и прибавил газу правому. Машину он все время удерживал в горизонтальном полете. При такой неисправности Косенко согласно инструкции имел право на возвращение домой. Но он знал, что полк находится в полной боевой готовности, что на аэродроме с нетерпением ждут свежих разведданных. Если он возвратится ни с чем, выполнение задания может быть сорвано. Ведь пока вылетит новый разведчик, вражеские корабли наверняка уйдут из-под наблюдения.

— Дудки вам, — вырвалось у Косенко. Увидев вопросительный взгляд Кабанова, пояснил: — Греется левый.

— Почему?

— Жалюзи не работают. А мотор в порядке.

— Дотянем?

— Сколько осталось до цели?

— Минут пятнадцать.

— Дотя-я-нем, — как можно спокойнее ответил Косенко.