В небе Балтики

Теперь все внимание приборам. Курс восемнадцать градусов, высота три тысячи метров, скорость триста километров в час. Курс... Высота... Скорость... Самолет то и дело вздрагивал от рвущихся рядом снарядов. Мне казалось, что штурман прицеливается слишком долго, хотя он тратил на это считанные секунды.

Самолет командира звена перешел в пикирование. По расчету я должен переходить в атаку спустя секунды, поскольку нахожусь от него в двухстах метрах. Но вместо ожидаемой команды "Пошел!" штурман передает мне:

- Так держать!

"Неужели штурман не видит цели?" - мелькнула в голове тревожная мысль.

- Толя, Сергей, держитесь! - крикнул я и, не дожидаясь команды штурмана, резко отдал штурвал от себя. Тело оторвалось от сиденья и повисло в воздухе, туго натянув привязные ремни. В кабине поплыли ставшие невесомыми планшет, какая-то гайка, соединительный шнур шлемофона. Угол пикирования приближался к восьмидесяти градусам. Напрягая зрение, я искал батарею, но видел лишь десятки огненных вспышек, фонтаны взлетающей к небу земли и клубы черного дыма. Это рвались бомбы, сброшенные впереди идущими экипажами. Наложив перекрестье прицела на центр разрывов, я нажал боевую кнопку. Самолет чуть вздрогнул, освободившись от груза.

- Пошли бомбы! - закричал воздушный стрелок-радист.

Машина продолжала нестись к земле с нарастающей скоростью. Стрелка прибора, вращаясь, сбрасывала одну сотню высоты за другой. "Поврежден автомат вывода из пикирования", - подумал я и что есть силы потянул штурвал на себя. Самолет медленно начал выходить из пике. Под действием перегрузки меня прижало к сиденью. Руки, ноги, все тело стало раз в пять тяжелее обычного. Перед глазами, сливаясь с прерывистыми нитями трассирующих пуль, появились желтые круги. Очередная струя прошла слева, едва не задев консоль крыла.

"Сейчас, все кончится... следующая очередь "эрликонов" срежет нас", вертелось в голове. Напрягая силы, резко дал правую ногу - самолет ушел в сторону. Трассы зенитных снарядов пронеслись теперь позади. Мы выскочили из зоны огня. Давящее чувство тревоги отхлынуло от сердца. Оглянулся. Вокруг никого не было.

- Где самолет командира звена? - спросил я штурмана.

- Вся группа впереди и выше нас, - ответил Виноградов, укладывая в жесткое крепление свой бомбоприцел.

Догнал я товарищей уже над Финским заливом. Все восемь экипажей находились в строю. Потерь не было.

Так прошел первый боевой вылет. Трудным он оказался для меня. Не все я делал так, как положено, даже отстал от строя. Это могло кончиться плохо, если бы над целью появились вражеские истребители.

- Здорово вас потрепало, - сказал механик самолета, когда я вылез из кабины.

Он уже успел осмотреть всю машину.

- В фюзеляже и левом крыле восемь пробоин, но небольших, - успокоил он меня. - Быстро заделаем.

- Проверьте автомат выхода из пикирования. Он, кажется, не сработал. Остальное в порядке, - сказал я механику и ушел на доклад к командиру.

- Поздравляю вас с первым боевым вылетом, - улыбаясь, пожал мне руку Раков.

На душе потеплело. Раков, видимо, учитывал состояние летчика, впервые побывавшего в бою, и не стал распекать меня за ошибки. Так же тепло комэск поздравил и штурмана Виноградова. А у Шишкова это был уже не первый вылет.

- Ну как твоя "севрюга"? - поинтересовался у меня командир звена Юрий Косенко.

- Отличный самолет, - весело ответил я, - на такой машине и на Берлин можно лететь.

Но командир, видимо, собирался говорить со мной не об этом. Один из лучших летчиков и бомбардиров полка, он не мог не заметить моих промахов.

- Понял причины своих ошибок? - снова спросил он.

- Мы со штурманом неправильно выбрали точку прицеливания, - объяснил я.

- Дело не только в этом, - возразил он после небольшой паузы.

Подошел штурман звена Евгений Кабанов. В руках у него был фотоснимок вражеской артбатареи.

- Вот наша точка прицеливания, - указал он на маленький крестик. - А вы куда целились?

Виноградов наугад ткнул пальцем в фотоснимок. А я откровенно сказал, что целился в кучу разрывов ранее сброшенных бомб.

- Вот почему, - сказал Косенко, - вам пришлось пикировать почти отвесно, а затем на выходе перенести огромную перегрузку.

- В следующий раз берите в полет фотоснимки и перед выходом на боевой курс еще раз уточняйте точку прицеливания, - посоветовал Кабанов. - Штурман и летчик должны прицеливаться в одну точку, в противном случае бомбы лягут в стороне от объекта.

- Ваша главная ошибка состоит в том, - снова вмешался в разговор Косенко, - что из-за большого угла пикирования вывели самолет на тысячу метров ниже положенной высоты. Поэтому отстали от группы. Вражеские зенитчики сосредоточили на вашей машине весь огонь. А их автоматические пушки наиболее эффективно стреляют как раз по низколетящим целям. Вы просто чудом уцелели. Теперь вам ясно, к чему могла привести такая оплошность?

- Ясно, - ответил я и за себя и за штурмана. - Спасибо за науку.

Разбор полета дал нам большую пользу. Мы только учились воевать, и для нас была дорога каждая крупица боевого опыта.